Читать «Делириум» онлайн - страница 7

— Если, не дай Господь, тебя спросят о твоих кузенах, не забудь сказать, что плохо их знала.

— Угу.

Я слушаю тетю вполуха. День жаркий, слишком жаркий для июня, и, несмотря на то что утром я извела на себя уйму дезодоранта, пот начинает щипать мне поясницу и под мышками. Справа от нас залив Каско, по обе стороны его охраняют острова Пикс-айленд и Грейт-Диамонд-айленд с возвышающимися на них дозорными вышками. А дальше открытый океан, а за океаном — уничтоженные болезнью города и страны.

— Лина? Ты меня слушаешь?

Кэрол берет меня за руку и поворачивает лицом к себе.

— Синий, — механически, как попугай, говорю я, — мой любимый цвет — синий. Или зеленый.

Черный — слишком нездорово; красный вызовет у них раздражение; розовый — как-то по-детски; оранжевый — для фриков.

— А чем ты любишь заниматься в свободное время?

Я мягко выворачиваюсь от тети.

— Мы уже это повторяли.

— Это важно, Лина. Возможно, это самый важный день в твоей жизни.

Я вздыхаю. Впереди с жалобным механическим скрипом медленно открываются ворота, преграждающие путь к правительственным лабораториям. Уже успели образоваться две очереди — одна из девочек, у второго входа в пятидесяти футах вторая — из мальчиков. Я щурюсь от солнца и пытаюсь разглядеть знакомые лица, но океан ослепляет, и перед глазами мельтешат черные мушки.

— Лина? — напоминает о себе тетя Кэрол.

Я делаю глубокий вдох и начинаю спич, который мы репетировали уже миллион раз:

— Мне нравится работать в школьной газете. Меня увлекает фотография, потому что она позволяет поймать и сохранить отдельный момент жизни. Мне нравится ходить с друзьями на концерты в Диринг-Оак-парк. Я люблю бегать, два года я была вторым капитаном команды по кроссу. Я заняла первое место на дистанции пять километров. Еще я часто сижу с маленькими членами моей семьи, мне действительно нравятся дети.

— Ты ерничаешь, — говорит тетя.

— Я люблю детей, — повторяю я, предварительно приклеив на лицо улыбку.

На самом деле, если не считать Грейси, я не очень-то люблю детей. Они такие крикуны и непоседы, постоянно все хватают, пускают слюни и писаются. Но я понимаю, что когда-нибудь у меня появятся свои дети.

— Уже лучше, — говорит тетя Кэрол. — Продолжай.

— Мои любимые предметы — математика и история, — заканчиваю я.

Тетя удовлетворенно кивает.

— Лина!

Я оглядываюсь. Хана только-только выбралась из машины родителей и машет мне рукой. Легкая туника соскользнула с загорелого плеча, светлые локоны развевает ветер. Все мальчики и девочки, которые выстроились в очередь в лаборатории, поворачиваются в ее сторону. Появление Ханы всегда так действует на людей.

— Лина! Подожди!

Хана на бегу продолжает махать мне рукой. На узкой дороге у нее за спиной автомобиль начинает медленный маневр к развороту — вперед-назад, вперед-назад, пока не поворачивается на сто восемьдесят градусов. Машина родителей Ханы черная и гладкая, как пантера. Несколько раз мы катались на ней вместе с Ханой, и я чувствовала себя настоящей принцессой. Сейчас мало у кого остались машины, и еще меньше тех, кто пользуется ими по назначению. Бензин очень дорог и выдается строго по норме. Некоторые из представителей среднего класса установили свои машины перед домами, как статуи, — новенькие и безжизненные с чистенькими, девственными шинами.