Читать «Жить и помнить» онлайн - страница 9

— Особенно надо остерегаться спиртных напитков. Пьяного человека соблазнить, сбить с правильного пути проще простого…

Но и новый финт, как выражаются футболисты, не дал результатов. Очерет смотрел в окно, Волобуев совсем натурально захрапел, а Самаркин и того хуже: лежал и довольно ехидно ухмылялся. Лишь Курбатова, чувствуя всю неловкость затянувшейся паузы и по женскому мягкосердечию краснея за Осикова, вздохнула:

— Чего уж хорошего ждать от водки. И здоровье подрывает.

Осиков обрадовался союзнице:

— Верно, верно. Пьянство — одно из родимых пятен проклятого прошлого. Классу-победителю незачем одурманивать себя. Жизнь у него светлая, дорога ясная…

Внезапно с верхней полки раздался нарочито торжественный, даже в самом своем тоне уже таящий подвох, голос Самаркина:

Ну а класс-то                     жажду                               заливает квасом? Класс — он тоже                          выпить не дурак.

Осиков оторопел. Он был оскорблен в своих лучших чувствах. Всю сознательную жизнь он привык говорить и думать о рабочем классе с уважением, даже с некоторой долей благоговения. И не скрывал этого. Ставшее в последнее время весьма распространенным выражение «его величество рабочий класс» умиляло его. Величество! Здорово сказано!

И вдруг в его присутствии какой-то нигилист смеет читать стишки, порочащие советский рабочий класс, намекающие на то, что рабочий человек охотно тянется к водке. Чего стоит употребленное по отношению к рабочему классу — гегемону революции — выражение «выпить не дурак». Возмутительно! Что за панибратство! Да за такие слова человека запросто можно привлечь…

Плешь Осикова начала медленно подрумяниваться, как блин на сковороде. По он сдержался. Проговорил спокойненько:

— Я попросил бы вас, товарищ Самаркин, не заниматься агитацией, направленной на дискредитацию нашего славного, героического рабочего класса, бросающей тень на честь и достоинство трудящихся.

Самаркин приподнялся на локоть и с всегдашней своей усмешечкой спросил:

— А знаете ли вы, уважаемый товарищ Осиков, кто написал такие вредные стихи?

— Не знаю и знать не хочу! — твердо отрубил Осиков, с негодованием отвергая даже мысль, что он мог знать крамольные стишки. Там, где дело касалось чистоты идейных положений, он был непримирим. Сказал с чувством собственного достоинства: — Нелегальщиной не занимаюсь. И вам не советую. Учтите.

— Эк куда хватили! Нелегальщина! Да эти стихи каждый школьник знает. Их сам Владим Владимыч Маяковский написал.

Осикову показалось, что ему неожиданно нанесли удар в солнечное сплетение. Маяковского, говоря по правде, он не понимал, не любил и никогда не читал. Но твердо знал: поэту «на самом верху» дали высокую оценку: был и остается лучшим, талантливейшим поэтом советской эпохи. Такую оценку Осиков воспринял как директиву, как партийную установку. И подчинился. При каждом удобном случае заученно повторял: «Маяковский — великий поэт советской эпохи!»