Читать «Жить и помнить» онлайн - страница 23

— Пешком — долгая история, — поморщился лейтенант и машинально потрогал раненую, все еще слабо ноющую ногу. — Я справлялся, наша дивизия под Сухиничами. Окруженный немецкий гарнизон добивает.

— Далековато, — согласился Очерет. Верный своему характеру, добродушно подковырнул нового знакомого: — Персональну вам не дадуть?

— Нагонят да еще раз дадут! — в тон солдату ответил Курбатов. Шутки он понимал, да и бравый двойник прославленного борца ему сразу понравился.

— Голосовать треба, — констатировал Очерет без особого, впрочем, огорчения. Такой способ передвижения по фронтовым дорогам был для него не в диковинку. — Хто-небудь пидвезе. Мы люды казенные!

На том и порешили. Отойдя в сторонку, Очерет вытащил из вещевого мешка ловко закамуфлированный ППШ, по-хозяйски его осмотрел. Курбатов неодобрительно покачал головой:

— Ты бы еще пушку в госпиталь приволок.

— Не було. Я ж автоматчик, — не без сожаления признался Очерет.

— Правила нарушаешь.

— Так я ж без автомата голый, як турецкий святый. Ще неизвестно, колы в полку новый дадуть, а цей для мене наче батько ридный. Не подведэ. — И ернически подмигнул Курбатову: — Я и гранатами запасся. Люды кажуть: запас карман не трет и хлиба вин не просить, монах хотя… Одним словом, з собою носить. Розумиете?

Где пешком, а где и на попутных машинах к ночи с грехом пополам добрались до маленькой деревеньки, по уши, как мышонок в сметане, утонувшей в снегу. И так намерзлись на лютом ветре, так проголодались, а у Курбатова еще вдобавок разболелась нога, что решили заночевать. Военных в деревне никого не обнаружили и бдительности ради выбрали для ночлега неприметную халупку на отшибе. Убогая, как нищенка при дороге, стояла она, зарывшись в сугроб. Ни огня, ни собачьего лая — как и полагается во фронтовой полосе. Только ветер выл под стрехой да сквозь пургу порой доходил нутряной орудийный гул: видно, крепко держались в Сухиничах окруженные немцы.

В избе, тускло освещенной каганцом, было душно. Под ночью нервно верещал поросенок, посреди избы на соломе лежала, мерцая голубоватыми грустными глазами, заболевшая телка.

Хозяйка, закутанная в черный платок так, что виднелся лишь бледный, словно из кости вырезанный, худой нос, сказала, что германцы уже с неделю как ушли из деревни и теперь — слава богу! — тихо. Да надолго ли?..

— Навсегда! — авторитетно заверил Очерет. И в этом не было ни обмана, ни бахвальства. До самых что ни на есть печенок и селезенок был убежден, что теперь уж погоним мы гитлеровцев взашей со своей земли. Обратно и шагу ступить не дадим. И Петр со спокойной совестью полез на печь, где уже пригрелся лейтенант.