Читать «Жить и помнить» онлайн - страница 195
Иван Иулианович Свистунов
— Екатерина Михайловна хочет поговорить со Станиславом и Янеком.
— О чем?
У Ванды во рту шпильки, и она картавит:
— Екатерина Михайловна была с Элеонорой за несколько минут до убийства. Возможно, Элеонора ей что-нибудь сказала.
— Ничего Элеонора не могла сказать.
— Почему ты так думаешь?
— Тут другое. Но что?
— Зачем ломать голову. Пойди к Екатерине Михайловне и спроси.
Каждый спасается, как умеет. Ящерица обрывает хвост, обращаясь в бегство. Скорпион в минуту опасности смертельно кусает себя. Надо спасаться. Надо выкладывать на стол все козыри. Не опоздать бы!
— Ванда, я хочу с тобой поговорить откровенно. Не кажется ли тебе странным поведение Екатерины Михайловны?
От неожиданности Ванда уронила на пол шпильку.
— Не понимаю!
— Как бы тебе объяснить. Не сыграла ли она свою роль в убийстве Элеоноры?
— Что ты несешь! Ненормальный!
Юзек не ожидал такого искреннего возмущения. Не рано ли открывать карты?
— Ты не думай… Я не утверждаю. Напротив, мне самому кажется такое предположение невероятным. Но некоторые факты…
— Какие факты? — в упор смотрит Ванда. Глаза злые и горят, как у кошки в темноте. — Какие факты? Ты скажи, какие факты? Идем сейчас же к Станиславу!
Мокрыми от пота стали спина и ладони. Особенно ладони. У него всегда потеют ладони, когда он волнуется.
— Что ты, Ванда! Я пошутил.
— Странные шутки. Где ты научился так шутить? Не там ли?..
Теперь нет сомнений. И Ванда знает! Ее «не там ли» говорит ясней ясного: знает. Юзек попытался выдавить не то усмешку, не то угрозу:
— Намек?
Неожиданно Ванда выпалила фразу, которая, как взрывчатка, уничтожила все мосты к отступлению.
— Боюсь, что Элеонора была права, когда говорила о лагере.
— Что ты мелешь, психопатка!
— Не хочу больше с тобой разговаривать!
— Отлично! Я знаю, что наговорила Элеонора Екатерине Михайловне! Никто только не поверит. Фактов нет. А у меня есть улики против русской!
— Против Екатерины Михайловны? Ах, вот оно что! Теперь все понятно.
— Ты лучше посоветуй Курбатовой не трепать лишнего. А если она решила идти в управление государственной безопасности, то пусть там скажет: я, жена покойного майора Курбатова, признаюсь, что на почве ревности выстрелом из револьвера убила любовницу моего мужа Элеонору Каминьску.
— Ты с ума сошел! Идиот!
— Где была Курбатова в день убийства между шестью и восемью часами вечера? В городском парке! Когда была убита Элеонора? Между шестью и восемью часами. Где была убита Элеонора? У могилы Курбатова. Какой пистолет был найден в кустах? Русский. Согласись, что все это может бросить тень на ее репутацию. Следствие, допросы, очные ставки. Зачем ей иметь столько неприятностей? Пусть не вмешивается в чужие дела и уезжает в Советский Союз вместе с ударником Петром Очеретом. Так будет лучше.
Ванда побледнела от возмущения:
— Ты жалкий провокатор. Не Екатерине Михайловне, а тебе мешала Элеонора. Курбатова советская женщина. Понимаешь — советская! Ее не испугает твоя клевета. А убийцу Элеоноры найдут. Обязательно найдут!