Читать «Одесса в эпоху войн и революций (1914 - 1920)» онлайн - страница 147

Полковник Гегелло с двумя офицерами своевременно успел предупредить румынских солдат, которые, перебежав Днестр и застав врасплох грабителей, пригласили всю группу перейти вместе с ними на румынский берег. Но это было еще не все. К вечеру того же дня румынский сержант, взявшийся сопровождать больных в Пуркарскую больницу, предложил всем идти вместе с ним. Как только эта партия тронулась в путь, румыны открыли с горы пулеметный огонь. Все залегли, а сержант побежал в город, чтобы предупредить пулеметчиков. Более 4 часов больные и раненые лежали на снегу при сильном морозе, пока инцидент был улажен и им было разрешено следовать дальше. По заявлению врача Докучаева, именно здесь в этом месте многие поотмораживали себе конечности и застудили болезни. Ночью больные были доставлены в Пуркары и размещены в нетопленном помещении школы. Здесь в этом холоде нашли себе, наконец, отдых эти исстрадавшиеся люди. К тому времени в Пуркары из села Раскаец привезли больных, оставшихся в селе Раскаец. Многие из них по дороге умирали и замерзли. Их везли в десятиградусный мороз почти голыми.

Таково было отношение румын к русским людям, спасавшимся от верной смерти, на том кошмарном берегу, где бандиты хватали людей, выбрасываемых румынами в плавни реки Днестра. Впрочем, были случаи и другого отношения к русским со стороны румынских солдат. Сестра милосердия Кирпотенко удостоверяет, что, оставшись в хате с пятью почти умирающими, она не знала, как ей отвечать на требования румынских солдат. Больные вовсе не реагировали и тем тяжелее было положение сестры. Она плакала, а больные относились равнодушно к присутствию посторонних людей. По-видимому и на румын действовало это гробовое молчание и безразличие людей, сводящих последние счеты с жизнью. Патруль уходил, не дождавшись ответа, но тотчас после него врывался другой и третий патрули и все они уходили как из склепа, сознавая, что они не воскресят своим криком умирающих. Сестра заливалась слезами и ломала себе руки. У одного больного была рана выше груди, почти у самого горла. При кашле из раны били брызги и сгустки крови; больной хрипел и силился говорить. Сестра затыкала ему эту рану тампоном и только тогда больной успокаивался. Тампон вырывался каждый раз, когда приходили румыны. Сестра начинала плакать. Последний патруль наткнулся на этот момент, и старший, вероятно, фельдфебель, как бы окаменел от этого ужаса. Он схватился руками за голову и, взяв потом сестру за руку, спросил, не нужно ли чего-нибудь больным. Сестра ничего не ответила и затыкала больному тампон. Румыны как бы опомнились и моментально исчезли. Спустя некоторое время тот же патруль принес хлеба и приказал хозяйке дома приготовить больным горячую пищу. К вечеру к хате подъехала повозка и больные были отправлены в Пуркары.