Читать «Приключения словес: Лингвистические фантазии» онлайн - страница 2

Когда мне это рассказали, меня поразил не только ряд волшебных изменений милого лица родины, но и две особенности родного языка.

В дошедшем до нас почти через тысячу лет названии сохранились, правда, в переставленном порядке, все пять согласных звуков первоначального слова: к-н-с-т-н.

Как будто согласные представляют собой скелет слова, а гласные — его сравнительно недолговечные мягкие ткани. Вот и Мария стала где Марой, где Мурой, где Мирой, где Мэри, где Марьей, где Мари. А Георгий — Юрой, а Тамерлан — Тимуром, Александр — Искандером и Скандербегом.

Впрочем, чему тут удивляться? В отличие от гласных звуков согласные образуются (по-научному — артикулируются) с опорой на нечто плотное — губы, зубы, язык, нёбо — представляющее собой для говорящего подобие коня, бревна, турника и колец для гимнаста.

Знакомые незнакомцы

Все же слову «Константин» безусловно повезло. Из столкновения с другим языком вышло оно со сравнительно небольшими потерями. Большинству слов при таких столкновениях везло куда меньше. Они не только теряли свои гласные, но и согласные у них преображались до полной неузнаваемости. Как у библейского Иоанна, которого англичане превратили в Джона, французы в Жана, немцы в Ганса.

С одним таким случаем я столкнулся, когда судьба забросила меня в Канаду и мне пришлось погрузиться в английский язык, хоть и чужой для меня, но принадлежащий к той же, что и русский, языковой семье — индоевропейской. Не такая близкая родня, как белорусский и украинский, можно сказать, родные братья русского, или польский с чешским — так сказать, двоюродные братья. Но все-таки одного роду-племени. Так что в Канаде я встретил немало языковых знакомцев, которых, чуточку приглядевшись, нетрудно было опознать. В словах mother, sister, son, — к примеру, увидеть наших «матерь», «сестру», «сына», в слове three наше «три», в слове dream нашу «дрему», в слове talk наши «толк», «толковать», «толковище».

Однако в большинстве случаев с ходу опознать слова-соплеменники мне удавалось только после того, как я видел их написанными.

С одним таким словом я познакомился еще в мои молодые годы, на войне, когда был солдатом Ленинградской армии противовоздушной обороны.

К 1942 году все самолеты-истребители Ленармии ПВО — тихоходы «чайки» (И-15) и «ишачки» (И-16) были сбиты гораздо более быстрыми немецкими мессерами, и наши летчики, те, что сумели уцелеть в боях, и молодое пополнение, стали летать на самолетах, присланных нам союзниками — англичанами и американцами. На фотографиях силуэтов самолетов, розданных артиллеристам-зенитчикам, чтобы мы могли различать эти самолеты в воздухе и случайно не сбивали их, американские истребители именовались «аэрокобрами», английские «харри-кейнами».