Читать «Трансвааль» онлайн - страница 17

Сваакер снисходительно давал Анне Павловне выговориться и, загадочно щурясь, отвечал:

— Мы — культурный люди, мы должны помогать один одному. Теперь так надо. Как-нибудь вы тоже будете делать приятно Вильям Сваакер! Как-нибудь!..

Он раздувал ноздри, наводил глаза на Надежду Ивановну, молчаливо и громко дышал, потом шутил:

— Зачем вы такой злой, Анна Павловна? Ай-ай-ай! Вы хотел, чтобы Сваакер посмотрел в зеркало и увидал, как он страшный кривой рожа?

Анна Павловна пугалась, расстраивалась, а он настойчиво ждал встречного взгляда ее дочери и говорил:

— Зачем мне зеркало? Такой малость, такой пустячок! Как-нибудь… когда-нибудь, вы — тоже. Правда, Надежда Ивановна? Пра-вда?

Тогда Анна Павловна пугалась за дочь, начинала покусывать платочек, туго вытирать щеки, стараясь сделать это незаметно для дочери.

Надежда Ивановна подсаживалась к ней, обнимала ее, спрашивала полным голосом:

— О чем вы говорите, Вильям Иваныч? Я не понимаю.

Он застенчиво опускал голову, зная, что это смешит.

— Сваакер — плохой разговорщик. Он лучше любит музицировать. Не угодно ли вам приседать немного за этот прекрасный флюгель?

Надежда Ивановна хмурилась, упрямо и мутно всматривалась в лицо Сваакера, точно принуждая себя разгадать его. Но он готовно, сладко улыбался, и она говорила коротко:

— Пойдемте.

Он пел, затянув веками глаза, как канарейка, па нежных высоких нотах голос его переходил в фистулу, он складывал губы трубочкой и замирал. Надежда Ивановна вяло перебирала желтоватые, неупругие клавиши, глядя поверх потной тетради пустым, влажным взором. Иногда она оживала за роялем, Сваакер забавлял ее визгливыми песенками, переходившими в собачий лай, кричал петухом, клохтал и кудахтал, изображая «утро на мельнице Трансвааль».

В сущности, такие забавы взбалтывали безысходное однообразие усадебной жизни, и, не будь их, Сваакеру вряд ли пришло бы на ум устроить

КУЛЬТУРНЫЙ, МУЗЫКАЛЬНЫЙ И ВОКАЛЬНЫЙ ВЕЧЕР ДЛЯ ТРУДЯЩИХСЯ ГРАЖДАН-КРЕСТЬЯН.

— Этот вечер состоялся на красную горку в большом зале бурмакинского дома, и слава о нем разнеслась далеко по уезду.

Приват-доцент со страху согласился сказать что-нибудь для начала вечера, и действительно сказал непонятное даже для самого себя. Народу набралось множество, окна и двери стояли настежь, зрители толпились вокруг дома. Музыка Надежды Ивановны поразила всех, особенно после того, как почетный на селе гармонист признался, что на рояле играть не может.

Но перед Вильямом Сваакером померкла вся ученость приват-доцента и все искусство его дочери. Он спел романс о чистой девушке и коварном соблазнителе, и зал был потрясен, лишь только певец начал:

…Над озером ти-хая ш-шайка летит…

Потом, когда дело дошло до «утра на мельнице Трансвааль», народ позабыл даже «шайку»: стон стоял от хохота и воплей.

— Свёкор, петухом, петухом!

— Выняй, Свёкор, глаз-от!

— Кажи зубы и глаз! Выняй, сделай милость!..