Читать «Информационная война против России» онлайн - страница 47

Хотя отдельные элементы парламентской формы правления формально предусмотрены в Конституции РФ, они, на наш взгляд, являются слишком слабыми, искусственными, малоэффективными и практически несущественными. Следовательно, нынешнюю российскую форму правления можно рассматривать как новую самостоятельную модель.

По содержанию ее можно с полной уверенностью определить как «президентскую монархию». На это в первую очередь указывает наличие у президента фактически ничем не ограниченных властных полномочий. Это опасно тем, что развитие страны в значительной степени зависит от личности самого президента.

Возникновение в России «президентской монархии» не является случайным. В многочисленных работах различные исследователи так описывают ее суть: «Вся конструкция статуса Президента РФ — это хорошо продуманная конструкция авторитарной власти, изначально смоделированной под конкретную личность в конкретных исторических условиях. Она позволяет сосредоточивать в руках Президента РФ такую власть, параметры которой и пределы использования которой зависят не столько от Конституции, сколько от политической воли самого главы государства. В результате Президент Российской Федерации является вершиной и одновременно основанием властной пирамиды под названием «президентский режим»; «…центральной задачей было юридическое закрепление единовластия Президента, создание режима личной власти конкретного человека… Соответственно этому и вся структура Основного Закона была построена так, чтобы укрепить и максимально защитить от любых посягательств эту авторитарную власть».

Стремление к монархическому правлению в виде президентства отмечается И. И. Глебовой: «То, что Ельцин не ограничился символическими связями со старой Россией, династией, монархией, а попытался закрепить за собой монархический статус формально, — вполне в ельцинском духе. Только ему могла прийти в голову эта умопомрачительная, неосуществимая с точки зрения нормального, среднестатистического современного человека идея. И логика вполне ясна, доступна для понимания. Не удалось с коммунистами (там, пытаясь прорваться к «вершине», он стал «чужим среди своих»), не получилось с демократами (здесь он — первый, но все равно «свой среди чужих») — разве попробовать с Борисом II. Государь «от демократии» дал шанс и русской церкви — не ради нее самой, но во имя власти».

В. Н. Синюков убежден, что в условиях изменчивой политической судьбы лидера (то есть президента) интересы русского народа делаются беззащитными перед национальной бюрократией. «Вождистская» модель власти с обилием влиятельных политических лиц, чей официальный статус часто неясен, повторяет худшие черты советской партийной системы, вызывая у республик, краев, областей стремление защититься и отгородиться от ее непредсказуемости.

Даже националисты, явные поборники традиционных форм правления (то есть абсолютной монархии), находят в современном президентстве существенные недостатки. Так, А. Н. Севастьянов считает, что «замена вождя на президента… ярко демонстрирует полную и сугубую неэффективность. Это карикатура даже не на монархию, какой она была в России в XVIII–XIX веках, а на институт выборных императоров эпохи упадка Рима. Во всяком случае, аналогии между Ельциным и Нероном, спалившим отечество, или Калигулой, введшим коня в сенат, просматриваются отчетливо».