Читать «Кавказская слава» онлайн - страница 211
Владимир Соболь
Проезжая мимо моста, Валериан заметил, как с того берега гонят лошадей, запряженных в зарядные ящики и передки. Понял, что его батарея готовится к выступлению. Все три батальона, два мушкетерских и егерский, стояли в походных колоннах, ожидая, когда приедет Мадатов. Романов скомандовал «смирно!», встретил генерала перед строем. Валериан хотел было поставить отряд в полукаре, но решил, что его голоса и так хватит.
— Солдаты и офицеры! Командующий Кавказским корпусом генерал-лейтенант Ермолов поздравляет с победой и благодарит вас. Он считает, что успехом сегодняшнего дела корпус во многом обязан действиям именно наших батальонов, наших артиллеристов. Но рано нам радоваться, друзья! Мы потеряли своих товарищей, а еще больше погибло тех, кто рвался через Манас, на укрепленные позиции, под яростным огнем неприятеля. Их похоронят здесь, оставят в чужой земле, среди чуждого им народа. Останется деревянный крест, но, главное, останется память о них, которую мы унесем с собой. Я знаю, что вы хотели бы почиститься, обсушиться. Но у нас нет времени даже на короткую передышку. Мы должны немедленно идти дальше, чтобы не дать противнику собраться. Мы догоним его, мы атакуем, разобьем и уничтожим всех, кто не положит оружие.
«Той же мерой…» — вспомнил он снова приснившиеся ему в полудреме слова. Он не знал, что сказал бы ему отец, увидев своего сына во главе батальонов русского императора, но был уверен, что дядя Джимшид обнял бы его от души.
— Я рад, что мне выпало командовать такими воинами! Я уверен, что и дальше могу рассчитывать на вашу стойкость, вашу выучку, вашу храбрость! Ура!
Полковник Романов взмахнул рукой, и полторы тысячи глоток раскатили «ура» по всей долине Манаса.
— Батальон!.. Батальон!.. Батальон!.. Батарея!.. — завели маршевую песнь командиры.
— Запевай! — крикнул Мадатов сверху, наблюдая, как лихо проходят мимо шеренги Троицкого полка. — Кто там у вас голосист? Никитин? Запевай, унтер!
— Ваше сиятельство! — тихо сказал Романов. — Унтер-офицер Никитин первым бросился в ложбину, подставить свою спину под пушки. И, единственный, погиб там. Колесо вдруг сорвалось, а подхватить не успели.
Мадатов скрипнул зубами. Как же в этом перепачканном от отчаянной старательности он не узнал храброго и веселого мушкетера, с которым уже два года без малого ходил по всему Закавказью! Но сейчас, перед тремя тысячами глаз нельзя было выказывать ни злости, ни слабости.
— Слава Никитину! И вечная ему память! Но что же — с ним и песни все закопают?! Кто был рядом с Никитиным? Запевай!
Где-то в середине строя приосанился, расправил грудь такой же молодцеватый унтер, каким помнил Валериан покойного Никитина, и повел над головами солдат чистым высоким тенором:
Четко отбили шаги выстроенные повзводно колонны, и сотни голосов радостно и согласно повторили последние строчки:
