Читать «Райские птицы из прошлого века» онлайн - страница 25

– Все-все?

– Совершенно верно.

Этот разговор, как и прочие секретные разговоры, прочно засел в Томкиной голове. Теперь она глядела на людей сквозь призму их желаний, порой угадывая, порой – нет. Проще всего было с Танькой. Ее желания обретались на страницах глянцевых журналов, которые Танька крала из библиотеки, а потом, вырезав нужные страницы, подкидывала. Они жили и в маминой косметичке, в шкафу, кутаясь в искусственные шелка платьев и шарфов. Они читались в глазах и Танькином отражении.

– Ты такая красивая! – сказала как-то Томка, пробуя догадку на вкус.

– Ага!

– А я вот нет… – Томка вздохнула, а по Танькиному лицу скользнула улыбка.

– Ну что ты! Вот подрастешь… хочешь шарфик примерить? Его вот бантом можно, а лучше просто обернуть, чтоб свободно был. Вот так… И еще волосы надо зачесать. Косички – это для маленьких. А мы завьем… на бигуди… или вот лучше…

Танька с радостью завивала, заплетала, переплетала, выпрямляла. Делала волной или каскадом, выкладывая крупные, ломкие кудри и прихватывая цементным лаком. Тома терпела.

– У тебя лицо сложное, – сказала она, сдаваясь. И оглянулась на зеркало. Собственное Танькино лицо было совершенно в той мере, чтобы всецело удовлетворять Танькиным желаниям.

Нет, Танька не хотела быть самой красивой, она хотела быть самой-самой.

У нее получалось.

Мисс класса. Мисс школы. Золотая медаль. Первое место на городской олимпиаде по географии. Первое место на областной олимпиаде… первое…

Грамоты за вторые места Татьяна выбрасывала, а Томочка всякий раз уговаривала не делать этого, потому что она, Томочка, совсем не такая умная, как Танька, и ей даже второго места не занять…

На самом деле она давно и прочно заняла второе место и в семье, и в Танькиной жизни, а после и сама поверила, что это место создано для Тамары. Быть в тени удобно, хотя порой утомительно.

Но всегда – безопасно.

Разбудили Тамару голуби.

Ах, как нежно они ворковали. Они уговаривали, ласкали, кланялись, распахивая веера крыльев. Сизые перья вдруг расцветали нежной зеленью, переливчивой лазурью и драгоценным розовым перламутром. Птицы были живыми, но будто разрисованными всеми цветами акварели.

Уж не закат ли тому виной?

Тамара заснула? Точно заснула. Она лежала на лавке, под колючим одеялом шиповника. Медвяный аромат его баюкал, пели колыбельную сверчки, и только голуби звали проснуться.

– Ах, ах, ах… – вздыхала голубка, кокетливо отворачиваясь.

– Да, да, да… – повторял голубь, подходя к ней. Он выставлял то одну, то другую ногу в перьевом венчике, поворачивался боком и хвостом, раздувал зоб, становясь огромным.

– Ты, ты, ты… – подпевал паре голубиный хор.

Птицы сидели на крыше, далеко, но в то же время близко, белыми мазками выделяясь на ночном убранстве дома.

– Кыш, – нерешительно сказала Тамара.

Почему ее не искали? Ни мама, ни Василий, никто… наверное, Тома слишком долго жила в тени, вот тенью и стала. Обидно. Танькино отсутствие сразу заметили бы.

– Да, да, – выдохнул голубь и замер, уставившись на Тамару круглым красным глазом.

– Я тебя не боюсь, – Тома опустила руку, коснулась холодной влажной травы. Книга лежала ничком, впитывая страницами сырость и давленую зелень, набухая, готовясь заплакать черными типографскими слезами. – Я тебя не боюсь.