Читать «Боже, спаси русских!» онлайн - страница 18

Кстати, вспомним бунтовщика-кузнеца из «Дубровского»? Во время пожара, авторство которого принадлежит ему же, он спасает котенка. Заметим особую жалостливость к животным – все эти рассказы, над которыми проливают слезы русские дети: «Муму», «Каштанка», «Белолобый».

«Коль простить, так всей душой» – подсказывает А. К. Толстой. Умение прощать, жалость к несчастным, «милость к падшим», к побежденному врагу – эти черты, по многочисленным свидетельствам, как нельзя более свойственны русским. Достоевский писал о том, как русские солдаты проявляли доброту на войне – в отношении к неприятелю. Во время Севастопольской кампании, пишет он, раненых французов «уносили на перевязку прежде, чем своих русских», говоря: «Русского-то всякий подымет, а французик-то чужой, его наперед пожалеть надо». Писатель восклицает: «Разве тут не Христос, и разве не Христов дух в этих простодушных и великодушных, шутливо сказанных словах?» И во время Русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов солдат кормит измученного в бою и захваченного в плен турка: «Человек тоже, хоть и не хрестьянин».

Даже режим советской власти, по мнению философа Николая Лосского, не мог искоренить русской доброты. Австрийский немец Отто Бергер, бывший в России в плену в 1 944 – 1949 годах, написал книгу «Народ, разучившийся улыбаться». Он говорит, что пленные поняли, «какой особый народ русский. Все рабочие, а особенно женщины, относились к нам как к несчастным, нуждающимся в помощи и покровительстве. Иногда женщины забирали нашу одежду, наше белье и возвращали все это выглаженным, выстиранным, починенным. Самое удивительное было в том, что сами русские жили в чудовищной нужде, которая должна была бы убивать в них желание помогать нам, их вчерашним врагам».

В детской повести Б. Алмазова «Посмотрите, я расту», где речь идет о послевоенных годах, показано, как мальчик, оказавшись рядом с лагерем для военнопленных, жалеет их и начинает с ними дружить, видя в них безвинных жертв войны.

Надежда Мандельштам писала о человеке, арестованном по доносу в сталинские годы. Он страстно мечтал: вот выйдет на свободу и отомстит врагу. Освободившись, первым делом отправился к доносчику. Увидел его жалким, испуганным, постаревшим – и махнул рукой.

Н. О. Лосский отмечал, что «нередко русский человек, будучи страстным и склонным к максимализму, испытывает сильное чувство отталкивания от другого человека, однако при встрече с ним, в случае необходимости конкретного общения, сердце у него смягчается, и он как-то невольно начинает проявлять к нему свою душевную мягкость, даже иногда осуждая себя за это, если считает, что данное лицо не заслуживает доброго отношения к нему». Довольно распространено мнение, что «русские долго ненавидеть не умеют». Может, и есть в этом известная бесхарактерность. Не хватает, мол, сил и воли на упорную ненависть. А быть может, это великодушие и христианское понимание: человек слаб и грешен, что с него строго взыскивать? Бог с ним. Плохие из нас Монте-Кристо – впрочем, наверное, оно и к лучшему. Мы не то что мстить, мы долго злиться не умеем.