Читать «Звездолет «Иосиф Сталин». На взлет!» онлайн - страница 143

Вот что значит настоящий Вождь! Разглядел! Почувствовал! Увидел в заштатном германском профессоре инструмент Мировой Революции!

Он поднял голову на скрип двери, с сожалением отрываясь от фотографий и еще сохраняя на губах довольную улыбку.

В кабинет зашел заместитель.

– Слушаю вас, Генрих Григорьевич.

Заместитель замялся, потер подбородок.

– Да… Тут вот какое дело… Мы провели проверку нашего немецкого гостя и…

Он замолчал, очевидно, подбирая слова.

– И? – подбодрил его товарищ Менжинский.

– И выяснили, что никаких следов профессора до 1927 года не существует…

Он не стал делать вывод из сказанного. Вывод из этого должен сделать руководитель, и, по мнению Ягоды, этот вывод мог быть только один, настолько все было очевидно.

Но руководство решило иначе.

– Не существует или не нашли?

Ягода молчал. Могло быть и так. Менжинский посуровел, в голосе мелькнул металл.

– Вот что, Генрих Григорьевич… Как твои люди следы профессора искали, я не знаю. Все-таки война прошла, революция… Я зато другое знаю…

Он кивнул на папки с отчетами. На папках крупными буквами было написано БКС.

– Был профессор до 26-го года или не был, в капусте его нашли или он, как все нормальные люди из известного места на свет появился, но до его приезда к нам этого у нас не было… А теперь есть!

СССР. Свердловская пусковая площадка

Март 1929 года

…Конструкторская мысль профессора не радовала окружающих разнообразием. Неизвестно, знал ли он русскую поговорку «от добра – добра не ищут», или нет, но следующий, более крупный и мощный аппарат оказался тем же яйцом, правда, размером побольше.

Это никого не огорчило. Главное – успели закладку сделать к годовщине Октября. Правда, пришлось последнюю неделю в три смены работать, но профессор, похоже, проникся энтузиазмом комсомольцев и рвал жилы наравне со всеми.

Размером новое творение немецкого гения должно было стать, если считать по-старому, аршинами, двенадцать с тремя вершками, а если считать новомодными метрами, то примерно восемь с половиной в высоту и метров пять шириной, но этого, по уверениям профессора, должно было хватить, чтоб поднять несколько человек за атмосферу.

На сборке, понимая, чем занимаются, рабочие качали головами и смотрели на немца уважительно.

Когда смонтировали ребра жесткости, вокруг которых стали нарастать стены корабля, Ульрих Федорович лично установил двигатель, собственными руками проверил все, что можно проверить, и напоследок с тряпкой прошелся по нижней части корабля, стирая следы грязи и копоти.

Деготь, смотревший на него снизу, поинтересовался со скрытой иронией.

– Ну, теперь-то полетит?

Немного смутившись, профессор сказал:

– Зря вы улыбаетесь, Владимир Иванович… Великое дело должно быть чистым…

– Что ж тут великого? – спросил Федосей и тут же себя поправил: – Дело конечно, большое, но не Революция ведь…

– А вот именно что Революция, – чуть обиженно проворчал немец. – Вот на этом…

Он ласково похлопал свое изобретение по металлическому боку и тут же протер тряпкой.