Читать «Операция «Эрзац»» онлайн - страница 61

— Струсила бы?

— Дело не в трусости. Решиться на такой переход, не имея представления о нашей охране этого участка, — значит обречь себя на гибель. У неё, безусловно, должен быть провожатый — человек с той стороны, который уже однажды, а может быть и не однажды, благополучно проделал этот путь. Вот с этим человеком нам необходимо «познакомиться».

— Очевидно, в Ольгине есть явочная квартира.

— Безусловно. Надеюсь, что при очередном допросе Кормановой кое-что прояснится, но сейчас меня тревожит другое: куда делась эта Шилова, — никаких следов! А похоже, что Шилова — Корманова — одна шайка.

— А Климова?

— Климова? Боюсь, что мы оказались на поводу у её биографии. Надо ли говорить, как это опасно? Некоторые товарищи и поныне оценивают людей по устаревшим критериям времён гражданской войны. Тогда было просто: золотопогонник — значит контра. Сын помещика — значит классовый враг. Учился в привилегированном учебном заведении, скажем, в училище правоведения, — значит чуждый элемент. Для того времени такие выводы были чаще всего абсолютно правильны. Но вот беда: времена меняются быстрее, чем привычные взгляды людей. Потому мы и нынче частенько мыслим по шаблону: отец бывший кулак — не доверяй детям. Исключили девчонку из комсомола за то, что губы намазала, красивой быть захотела, — значит девчонка эта — чуждый элемент. Украла с голодухи сто граммов сахара — вражеский лазутчик. А как бывает в наши дни? У человека по анкете биография — кристалл! А он, сука, в первом же бою лапы вверх — сдаюсь. А другой из тюрьмы, вникни, из тюрьмы пишет заявление, требует, чтобы его послали на фронт, и знает при том, что отправят его не куда-нибудь, а в штрафную роту, можно сказать, почти на верную смерть. Вот и разберись во всём этом. Да… Но, во всяком случае, Климова никуда от нас не денется. Прежде всего надо найти Шилову. Мы обязаны найти её как можно скорее! Судьба Климовой во многом будет зависеть от показаний Шиловой.

Когда Корманову ввели в кабинет, она увидела там Лозина и объяснила его присутствие по-своему.

— Вас тоже задержали? Но почему? Надеюсь, вы подтвердите, что мину обнаружила именно я! Если бы не я, печь вышла бы из строя! Страшно подумать о последствиях! И вот — награда! В чём меня подозревают, если я же сама первая…

— Сейчас узнаете, в чём вас обвиняют. Садитесь, Корманова. — Лозин указал на стул, приставленный к торцу длинного стола и сел на противоположном конце. — Можете идти, — сказал он часовому.

Часовой вышел.

Корманова продолжала стоять. Она всё поняла. Лозин оценил её самообладание, когда наконец, заставив себя сесть, она сказала ровным, спокойным голосом:

— Очевидно, и в вашей работе возможны ошибки? Почему я нахожусь здесь?

— Вы пытались осуществить диверсию на хлебозаводе в ночь с двадцать второго на двадцать третье февраля. Признаёте вы себя виновной в этом?

— Как же вы можете так говорить, ведь вы же сами видели…

— Корманова, отвечайте на мой вопрос: признаёте вы себя виновной в попытке совершить диверсию на хлебозаводе?