Читать «Операция «Эрзац»» онлайн - страница 20

Чем ближе подъезжали они к городу, тем хуже становилась дорога. Грачёв сбавил ход, стрелка спидометра подрагивала на цифре «20».

— Чего ты так ползёшь? — спросил фронтовик.

— Адова дорога… У меня же раненые…

— Много приходится возить?

— Раз на раз не приходится, — уклончиво ответил Грачёв.

Фронтовик понимающе кивнул.

Машина приблизилась к контрольному пункту. Начальник пункта уже знал Грачёва и его машину. Мельком взглянув на пропуск, он остановил взгляд на фронтовике:

— Предъявите документы.

Фронтовик расстегнул шинель, достал из нагрудного кармана документы и протянул лейтенанту. Тот долго рассматривал удостоверение личности, командировочное предписание и, не отрывая взгляда от документа, опросил:

— Фамилия?

— Там же написано! — не без раздражения сказал фронтовик.

— Отказываетесь отвечать?

— Политрук Хлебников, — поспешно сказал фронтовик.

— Имя, отчество?

— Иван Сергеевич.

Лейтенант кивнул головой и отдал документы.

— Трогай, — приказал он Грачёву. — Там за поворотом мина час назад шлёпнула — учти…

— Ладно, объедем красотку по кривой! — уверенно сказал Грачёв, плавно выжимая газ. — Хорошая у вас фамилия, товарищ политрук, только не ко времени: о хлебе напоминает…

Машина ехала по безлюдным улицам Ленинграда, Хлебников молчал, неотрывно глядя в боковое стекло.

— Что, давно не был в Питере? — поинтересовался Грачёв. — Сам-то ленинградский?

— Псковский. В Ленинграде только два раза был до войны… на экскурсиях… В Пскове у нас теперь немец хозяйничает… Родителей расстреляли, — не успели эвакуироваться… Они у меня тоже партийные были…

— Что поделаешь, друг, все теперь кровью умываемся, — вздохнул Грачёв, понимая, что в такой беде утешить человека нельзя.

Политрук тряхнул головой, словно избавляясь от тяжёлых мыслей.

— Скажи, где лучше слезть: мне в комендатуру надо, выправить продаттестат.

— По пути. Подвезу.

На Инженерной Грачёв остановил машину у подъезда комендатуры, распрощался с Хлебниковым и поехал в госпиталь.

В госпитале машину уже давно ждали. Санитары и врачи быстро перенесли раненых в приёмный покой, и теперь Грачёву надлежало явиться в свой медсанбат. В кабине он не удержался, пощупал в противогазе хлеб. «Заверну домой, с таким подарком хоть к богу на именины!»

Последний раз Грачёв был дома пять дней назад. Женька говорил только о еде и рассказывал, что во сне ел досыта пшённую кашу с вареньем. Разговоры отца о фронте мальчик слушал равнодушно и только спросил, чем кормят солдат на передовой и дают ли им сахар.

Подымаясь по лестнице домой, Грачёв представлял себе, как обрадуются сын и старики такому куску хлеба.

Женька был в комнате один. Он сидел на диване в старой отцовской кожанке и читал толстую книгу. Поднятый воротник наполовину скрывал его худенькое бледное лицо.

— Здорово, сынище! Где дед да баба? — спросил с наигранной весёлостью Грачёв.

— Бабка пошла карточки отоваривать. По радио объявили — кондитерские изделия вместо сахара…

— А дед?

— Ушёл на рынок часы менять. Говорит, за часы полкило хлеба можно взять.

— Так… — Грачёв тяжело вздохнул, вся его деланная весёлость исчезла. — Что читаешь?