Читать «Впереди - самое лучшее» онлайн - страница 68

«О Боже, мамочка, никогда я не испытывала такого ужасного унижения. Мне крайне жаль, что я не стремилась понять тебя лучше».

Проведя рукой по волосам, Шайен глубоко вздохнула. Не помогло. Она никак не могла справиться с внутренним трепетом. Страх овладел ею. А ведь следовало бы почувствовать облегчение.

В сущности, Грант правдиво сказал, что ему нужно, и ничего нового она не услышала. Одна ночь. Все, что ему надо, — провести с ней одну ночь. А потом они вежливо раскланяются, и каждый пойдет своей дорогой. Быть может, они не узнают друг друга, если повстречаются когда-нибудь вновь.

Он считает себя, предположила Шайен, благородным человеком. На глаза ее навернулись слезы, и она старалась прогнать их прочь.

— Вы поражаете меня, О’Хара, — хрипло проговорила она, желая придать своим словам язвительность. Но только и сумела, что не расплакаться навзрыд.

— Тебя? — Он рассмеялся, в голосе его ощущался привкус странной горечи. — Уж себя я точно поразил.

— Полагаю, в вас больше нравственной силы, чем вы сами считаете.

«Он не дурачит меня», — подумала Шайен. Она бы распознала обман. Всегда бы унюхала вранье. Однако ее собственная слабость застила ей глаза. Ее податливость и его обаяние.

— Есть и иное объяснение: вы не столь сильно желаете обладать мною, как утверждали.

В ее взгляде, точно спичка во тьме, вспыхнул гнев. Пытаясь совершить благородный поступок, он пренебрег ею.

«Если б можно было спорить на сей счет, я бы показал, как «мало» хочу тебя».

— Ошибаетесь, женщина. Мне доводилось совершать разное, но я никогда не лгал. Я говорю то, что думаю, и делаю то, что нахожу нужным делать.

Подняв руки кверху, он начал пятиться к двери.

— Я должен уйти, прежде чем мои предки, перестав ворочаться в собственных могилах, встанут из них и дадут мне хорошего пинка в нужном направлении.

Сердце в ее груди разорвалось на части:

— В направлении?..

Грант посмотрел на кровать в соседней комнате.

— По-моему, вам оно известно.

Чтобы не передумать, он быстро захлопнул за собой дверь.

Шайен долго стояла на месте, пристально глядя на дверь. Она была так потрясена, что не могла пошевелиться. В голове — пусто, на душе — стужа: она не понимала, что за чувство владеет ею.

Бешенство! Гнев! — вот что она чувствовала. Но на что, на кого, сказать не могла.

Шайен знала лишь, что осталась одна.

Он, должно быть, кретин.

Настоящий, первостатейный, первоклассный идиот. Самая красивая женщина на всем белом свете, самая желанная, самая умная, обворожительная и замечательная чуть ли не преподнесла себя на серебряной тарелочке, а он отверг ее.

Грант, войдя в кабину лифта, ударил по кнопке того этажа, на котором проживала Шайен.

Кретин. Пробка и то умнее его.

Целый час он убеждал себя, что совершил хороший, великодушный поступок. Потом бросил оправдывать себя. Он вернется к Шайен. Готов отречься от собственных слов, унижаться и, пожалуй, даже молить о снисхождении. Разумеется, он скажет ей, что был невменяем, когда отказался любить ее.

И он, определенно, не в себе. Идиотизм не бывает благородным. И великодушным.