Читать «Татуиро (Daemones)» онлайн - страница 38

— Смотри-ка, певун не спит еще! Зима теплая, неровная. За воротами ежевика, веришь, опять зацвела. Листьев почти нет, а цвет выбила, — редкий, но есть. Плохая зима, беспокойная. Да тут других и не бывает. Еще положить? Или картошки? С мясом?

— Спасибо, наелся я. Вкусно…

Помолчали, слушая сверчка. Витька неловко ждал, но, поняв, что рассказывать Николай не будет, засобирался:

— Пойду я. Наверное. А вы, если что вдруг.

— Да, конечно. Дашенька до утра проспит. Ты уж завтрак не жди, чай там сделай, кофе. Вот возьми булок, а хочешь, картошки… Или утром придешь. Я на маяке буду, так ты сам.

— Конечно. Приду утром. Вы ложитесь, Николай Григорьич.

— Мне еще наверх. Журнал потом заполнить. Лягу, да.

Витька прошел мимо открытой в комнату двери, глянул на макушку, видневшуюся из-под атласного синего одеяла. Открыл дверь во двор и поежился от укусов ночного ветра.

— Спасибо тебе, Витек. Иди. И я скоро…

10. КРАЖА

Мягко ступая, Витька плыл по освещенному луной пространству. Руки, будто с привязанными к пальцам воздушными шариками, все хотели парить в воздухе, приподнималась голова и расправлялись плечи. Ноги внизу шли сами по себе, и далеко до них, как с крыши заглянуть на плоский асфальт двора.

«Вот уж счастье», усмехнулся, «борща поел горячего»… Но, видно, пришло время и этому, — тихой радости видеть плоские камни, залитые бледным светом, беленые стены с квадратами черных окон, и, — он задрал голову, рассмеявшись, — ночное небо волшебной черной синевы.

Обошел темный комочек сброшенного хозяйкой башмака. И остановился. Подумал кадр, что был здесь полчаса назад. Мужская склоненная фигура, из-под руки — согнутые ноги в светлеющих чулках с дырой на ступне, руки, черные, раскинутые по лунным камням. И — узлом снимка, дырой в другое пространство — пещера рта на белом кругляше лица. Справа внизу — равновесно — башмак, как поставленная в конце фразы точка. И, рамкой вокруг людей, смутно-белые на черной синеве неба — стены разной высоты.

Витька рассмеялся, оглядываясь на покинутую квартиру. Побаивался, что услышит хозяин, но удержаться не мог. Чужое горе, которое вцепилось уже и в него летним плющом, приклеило коготки побегов и стало ввинчиваться под кожу, это горе создало в пространстве луны — шедевр, совершенную картину, никем не увиденную. Но ведь было!

Он присмотрелся. На месте, где лежала Даша, валялась скомканная косынка, слетевшая с волос. Витька сделал шаг, встал на колени, приближая лицо так близко, будто хотел согреть дыханием тонкую ткань. Увидел кружевце по краю и под платком — резкий черный металл шпильки на круглой спине камня.

Чуть не ткнулся лбом, когда в голове стала расти скорость, и глаз придвигал картинку все ближе, одновременно пытаясь удержать в кадре вознесенные к небу белые стены с серыми и черными предметами, расчертившими их. Уперся руками и слушал, как щекоча кожу серо-желтым брюхом своим, ворочается по плечу, бедру и пояснице змея.

— Наконец-то, проснулась, наконец-то!

И добавил, счастливый:

— Как же я, без тебя…