Читать «Татуиро (Daemones)» онлайн - страница 18

— Что встали? — в голосе Наташи вдруг зазвенело, — быстрее вниз! Ну?

Вася резко обернулся. Упала к сапогу сорванная ветка полыни.

— Нат…

— Ой, помолчи, солнце садится! — и девушка почти побежала вниз, взмахивая руками, чтоб не упасть. Волосы, завитые ветром в пружины, подпрыгивали по серой спине курточки.

Через пять минут неуклюжих прыжков вслед Витька припал на подвернутую ногу, чертыхнулся. И вдруг медленно сказал:

— О, Господи…

Они почти спустились, обогнав солнце и поймав момент, когда то, еще не коснувшись воды, лило последний, самый густой красный свет по бурунам громадных волн. В полной неподвижности рифленого сверкающего моря, вдруг подымался круглый горб, длинный, тянул в обе стороны отмели мускулистые водяные руки и — рос. Горб вырастал вверх, закручивая неимоверную толщу взятой в себя воды, становился стеной и солнце вдруг просвечивало его насквозь, теряя там, внутри, свет, застревая лучами в пружине народившейся волны. Гребень, залепленный тугими кружевами пены, закручивался и, набирая скорость, опускал их все ниже, закрывая белым верчением спрятанное в волне солнце. И вот, грохнув, вода падала, разбиваясь сама об себя и уже по мокрому песку летели к ним клочья пены, скользя, как по льду.

Наташа спрыгнула с низкого обрывчика на мелкий песок, выворачиваясь из распахнутой куртки. Отшвырнула ее и помчалась в сторону, к черным небольшим скалам, зашорившим правый край пляжика. Витька дернулся было за ней, но остановился, схваченный натянутым краем куртки. Васька держал его крепко, провожая сестру тоскливыми глазами.

— …Обещала, дура. Обещала ведь! Эх! — отпустил куртку и сел на песок, прижав грязный кулак к глазам. — Стой уж. Сейчас сама вернется, — сказал и, зарывая ладонь в песок, стал прихватывать в горсть и сыпать тонкой струйкой, разглядывая.

— А-а…

— И фотик держи, — мальчик продолжал отстранённо смотреть на зыбкую полоску песка, что торопился вернуться из кулака на землю.

Витька послушно отколупнул с объектива крышку.

Нацелившись на огромные грохочущие валы, сразу всё забыл, о Наташе не думал. И стал снимать, как поднимается в глади вода, круглится полого и вдруг все быстрее, но все равно медленно, величаво, вырастает в стену, закрывая красное солнце. Уши глохли от рокота, багровый пятак слезился сквозь живое стекло, а вода пламенела — не ярким, но светлым, просторным светом, прозрачным насквозь. Краснота превращалась в червонное золото, подходя к самым глазам, так что он откидывал голову с камерой и, только оторвавшись от видоискателя, убеждался — не зальет, царя лишь в своих границах.

Снимал, как, поднеся себя к мокрому песку, вдруг, пушечно выстрелив, расшибается прозрачный вал, и взрывом летят вверх и в стороны дикие кусты и деревья, мгновенные сады кипящей пены.

Снимал…

— Вась? Что там? Видишь?

Прозрачную толщу вдруг пронизали стрелы темного серебра, взблескивая солнечной кровью на длинных изгибах. Десятки узких стрел. …А если волны такие огромные, то… какого же размера?…