Читать «В долине Дагестана» онлайн - страница 15

— Это в советское время. А до этого — церковная территория.

— А когда-то, — с саркастической улыбкой продолжила мои доводы Асият, — на этом месте каменные люди жили. И что? Я купила эту стройку законно, много денег отдала, и никто меня не прогонит.

— Ну ладно… — Я поднялся. — Спасибо.

По пути от ее кабинета до машины поинтересовался у главы села доверительным голосом:

— Как думаете, между нами, кто прав в этой истории?

— Эх-х, — мучительный выдох, — и она права, и Чепелов с остальными. Не распутать… Главное, чтобы до крови не дошло. Стоит ей свистнуть или Чепелову — такое начнется…

Мы подошли к Виктору Федоровичу.

— Все, побежал я. Дела!

Захватив из Управления культуры Надежду Николаевну, отправились к заслуженной артистке республики. Она оказалась обычной русской деревенской старухой, большой, больной, горюющей по любому поводу. Принимала нас во дворе — у нее было нечто вроде беседки: навес и лавочки.

— Нельзя так делать, нельзя-а, — со слезами, одышливо говорила она. — И не бывает счастья таким людям, которые так поступают. Вы не знаете? Ведь все, кто этим зданием-то владели, умерли один за одним. И Чалаев, и Хирачев, который до него, и Исмаил, муж Газимагомедовой. И все не старые совсем мужчины… И ведь она нарочно злит еще: “Я, — говорит, — здесь кафе открою, музыка будет, свадьбы!” А как мы покойника отпевать под эту музыку будем?

Ну, в таком, в общем, духе, только довольно многословно, с отступлениями про соседа, сваливающего мусор в речку, которая у них на задах течет, про то, что тяжело им…

От старушки-артистки поехали в редакцию обедать. Девушки снова принесли пирог, шашлык в пластмассовом контейнере, салаты. Редакторша предложила коньяк, но я, чтоб не прослыть алкашом, отказался. А выпить хотелось — загрузился уже до предела. Мозг требовал расслабления.

Ели молча. Местные наверняка ждали от меня слов. Надеялись, что я тоже начну возмущаться несправедливостью, поддерживать их, скажу, какая Газимагомедова плохая, стану выспрашивать новые и новые детали, чтоб возмутиться сильнее… Я представил, как говорю нечто подобное, и понял, что получится неискренне, показно. И не потому, что я не сочувствовал им. Какая-то другая причина…

Наконец нашел повод заговорить:

— Думаю, стоило бы со священником побеседовать. Все-таки это важно, чтобы он высказался.

Виктор Федорович помрачнел еще больше. Надежда Николаевна взглянула на него, словно бы спрашивая, можно ли отвечать, но, видимо, получила ответный взгляд — “нет, я сам”.

И с усилием, с откровенной горькой досадой он произнес:

— Я спрошу, конечно, у отца Александра. Только не уверен, что пойдет на разговор. Не боец он, да и давление на него сумасшедшее… Он уже несколько раз просился о переводе… Но я поговорю, конечно, спрошу.

После обеда депутат на постоянной основе куда-то уехал, у завуправлением культуры тоже появились дела. Обещала через час вернуться. Меня оставили в редакции “посмотреть подшивки”.

Я вяло листал мягкие газетные листы, а редакторша комментировала: