Читать «Царское гадание» онлайн - страница 30

Удалая песня звучала все быстрее и быстрее… ее звуки лились все полнее. Все с большей мощью охватывали они грудь, все глубже проникали в душу, все сильнее зажигали молодую кровь.

Асенкова смотрела, затаив дыхание, вся охваченная, вся сожженная незнакомым палящим огнем.

— Господи! Зачем меня не в балет выпустили! — почти простонала она. — Зачем не учили меня танцевать!

— Что тебе так внезапно в балет захотелось? — спросил государь, близко нагибаясь к ней.

— Я проплясала бы так же, как эта смуглая красавица пляшет, — тихо, захлебываясь от восторга, проговорила молодая артистка. — Я так же птицей небесной понеслась бы над толпой, так же далеко унеслась бы и столько же счастья зажгла бы во всем окружающем меня!

Молодая девушка говорила как во сне, едва сознавая, где она и что с нею. Государь слушал ее с восторгом и сам увлеченный, как он давно не увлекался. Все то, что попадало ему на пути в последние годы, или носило характер притворного, заученного порыва, как это делалось за кулисами всех театров, или невольно застывало под гнетом возведенных в принцип приличий, как это случалось при дворе. Давно, со времени своей далекой юности, не видал он подле себя такого прямого, светлого, неподдельного чувства, давно не наблюдал такой мощной, такой юной вспышки пробуждающейся страсти. Он крепко сжал руку Асенковой и, подвинувшись с нею вместе к хору, милостиво выговорил:

— Молодцы, цыгане!

Это царское одобрение, столь редкое для бродячего, кочевого хора, электрической искрой зажгло бойкий хор. Песнь зазвучала мощнее и сильнее, пляска приняла особо быстрый темп. В глазах зажглась жгучая, страстная, неудержимая жизнь. Далекой, широкой степью повеяло среди чопорного столичного зала, необозримыми полями знойного юга запахло в пропитанном искусственными ароматами, роскошном мраморном помещении.

V

Вещее сердце

Асенкова вернулась домой вся очарованная проведенным вечером, обезумевшая от восторга и от полноты пережитых, незнакомых ей до того дня пылких, горячих впечатлений. Она смутно поняла, что Гриши она никогда не любила, что не любовью было то спокойное, нежное чувство, которое охватывало ее в присутствии названного молоденького жениха. Она поняла, что есть в мире другое чувство — мощное, властное, разом захватывающее всего человека, без остатка, без пощады и жалости. Она смутно почувствовала, что есть счастье, от которого умереть можно, есть блаженство, от которого сердце может разорваться. И ей мучительно захотелось этого счастья, ее, как обреченную, потянуло к этому могучему блаженству!

Едва успев раздеться, молодая девушка как подкошенная упала на постель и пролежала так до утра, между сном и бдением, сама не сознавая своего состояния, бессильная разобраться в том новом мире, который открывался перед ее удивленными глазами.