Читать «Утро без рассвета. Колыма» онлайн - страница 39

— Кобыла дня через три ожеребиться должна. Нельзя ее запрягать. И так много работала.

— Ну, а ты чего приуныл? Рожать-то ей, а не тебе! — рассмеялся Геннадий.

— Заработка у меня пока не будет, — развел он руками.

— Ну и что? Ты и так хорошо получишь. Да и заработал. Продуктов много. Чего горюешь. Не у одного у тебя кобыла жеребая. Наши тоже. И тоже придется посидеть без дела. Ничего, мы с Петром наш заработок на всех троих разделим, а ты дома посиди. Тоже неплохо.

Магомет довольно улыбался, ему понравилось предложение Геннадия. Он согласен разделить заработок. Ну нельзя же совсем без него человеку оставаться! Но стук в дверь напугал. Теперь все трое удивленно переглянулись. Кто бы мог быть? К ним никто, никогда не заходил.

В дом вошел начальник коммунхоза.

— Як вам ненадолго. С просьбой. Школе надо помочь. Может кто из вас?

— А что случилось?

— На один день хочу кого-либо взять туда.

— Свободный человек нужен? — спросил Петро. — Да.

— У нас — как раз Рафит свободен. Лошадь жеребиться будет.

— А в школе уборную надо почистить. Сами понимаете. Она на улице. Все смерзлось. Войти нельзя. Надо сделать.

— Я не сявка! — подскочил Магомет, сверкнув глазами в сторону Петра.

— А что это такое — «сявка»? — удивился начальник.

— Ничего!

— Я обидел чем?

— Да нет, нет. Мы тут обговорим меж собою. А утром сделаем. Надо — значит надо, — ответил Петро.

Начальник ушел.

— Послушай, а что такое «сявка»? — повернулся Петр к Рафиту. Что такое? Это те, кто в бараке за всеми говно выносят. И самих

их» а говно считают. Я вор! Вор! Но не «сявка»! — кричал Магомет (бледнея.

— Вон оно что? А я то думал, что тебя и впрямь чем обидели, —

I казал Петро и, рассмеявшись, продолжил:

— В лагере это заставляют делать по принуждению. Бесплатно. Здесь же нас просят. К тому же за деньги. И дети — не зэки. За ними не грех и убрать. Своих растили. Знаем. За нами в свое время убирали, не брезгуя. Детвора не знает твоих убеждений по этому поводу.

И ей наплевать, кто будет чистить уборную. Кстати, их матери хлеб и для тебя пекут. Отцы оленей в тундре пасут. А мы мясо покупаем и едим. И ты тоже. И дети — не преступники. Своих у тебя не было. Потому так говоришь. Сравнил ребятню с подонками. Дети не умеют унижать. И делая это для них, человек не станет посмешищем. Школа — не барак! Запомни это! Не хочешь — никто не заставляет. Мы это сделаем! И кстати от того людьми не перестанем быть. Здесь село! И никакая работа тут — не унижает, оскорбляет другое! Твои слова! Тебе пора приучиться думать, прежде чем говорить. Ты все еще живешь прежними представлениями. От них пора отказаться!

Магомет сидел потерянно.

— Рафит! Если ты не согласен, давай я пойду. А ты на мою кобылу садись. Три дня тебе даю, — предложил Геннадий.

Интересно, а что это он вдруг уступил? Неспроста, конечно. Верно, прямая выгода есть. Раз не на день — на три кобылу отдает, надо узнать, сколько это стоит. Может в этом резон? И, повернувшись к старикам, спросил: