Читать «Утро без рассвета. Колыма» онлайн - страница 255

— А что за случай с быком произошел.

— Опять же эта Торшиха. Она выпустила. Бык и поддел Вовку.

— Он не жаловался ни на какие боли.

— Как же, мил-человек! Все кишки ему Буян чуть не выпустил. Убил я его. Сам. С ружья.

— Значит, доярка виновата?!

— Она. Лярва! Нетель проклятый! Она не только с ним, ни с кем не ладила. С бабьем перегрызлась. Сколько раз просили Емельяныча убрать ее отсюда, все жалеет.

— Скажи, отец, а вот тебе поселенец досаждал.

— Мне? Упаси Бог! Подмотал. И бабке моей. И этим… Ну, бывало, какую и матюгнет для острастки, так у нас без этого никак нельзя. По-доброму не понимают. А Володьку тут уважали? Да, оно, что ни говори, он холостяк, а и у нас тут одиночек пруд запруживать можно. Со всех сторон его обхаживали. Друг перед дружкой старались. Наперебой. Все хотели не портить с ним отношений. Оно и для работы так было лучше, да и в жизни веселей. Только одна стерва — Торшиха! С ней у него в первый же день все наперекосяк пошло. Сразу поцапались. А почему — кто их знает?

— Он с вами общался?

— Говорили.

— О чем?

— О всяком.

— А точнее?

— О жизни.

— А о лагере он говорил вам, где срок отбывал?

— Говорил. А то как же? Много чего рассказывал.

— А что именно?

— Страсти всякие. Особо про одного. Он навроде Торшихи для него был. Тоже змей! Убивец — не человек! Ох и люто не любил его Вовка!

— После поселения не собирался он остаться в Соболеве?

— Что ты! Он же городской. Каждый день свой здесь считал. Все ждал, когда поселение закончится. Да и что ему у нас делать? Кому понравится всю жизнь в навозе ковыряться? Он ведь свое как только отбыл бы, враз помчался б в город. К себе. На родину.

— А не грозился он разделаться с тем, какой в лагере ему мешал?

— Нет. Словами лаял. Погано. А чтоб грозить — нет. Не было такого! Да и не злой он! Хлебнул лиха! Вон Торшиха! Сколько беды причинила, а он и ей помогал. Первый прощал. Мужик все ж. Отходчивый. Она тем и пользовалась. Тот гад, видно, тоже такой сволочной. Как и эта лярва! Прости меня, Боже!

— Как он тут зарабатывал?

— Неплохо! На жизнь с лихвой хватало.

— Сбережения имел?

— Кто ж его знает. Я чужих денег не считаю. В мои леты не это, здоровье ценится.

— А не рассказывал, есть ли у него родные?

— Завели мы как-то об том разговор. А он рукой махнул. Мол, что там родные? У меня они что есть, что нету. В своей семье подкидышем рос. И туда навряд ли он вернулся бы.

— И писем он от них не получал?

— И-и, что ты? На свободе жил — не нужен был. А кому поселенец нужен? Да он и не ждал ни от кого писем-то! На что они ему? От них одна морока. Своих забот полно, на чужие места не остается.

— Ну, спасибо тебе, отец!

— Торопишься?

— Да!

— А что с Вовкой-то.

— Пока не знаю. Может и ничего.

— Ты увидишься с ним?

— Постараюсь.

— Привет ему от меня передай. Поклон наш. От меня и от старухи. Скажи, что помним мы его. Нехай ему судьба лаской подарит за его добро. А коль захочет, нехай в гости заглянет. Картошкой печеной угощу его.