Читать «Отпусти народ мой...» онлайн - страница 29

Все эти манипуляции брали на себя неугомонные бабушки, привлекая бестолковую, но старательную няню. Оле оставалось только кормить грудью, рассматривая бессмысленные блекло-голубые глазки, нос пуговкой и белый пух, вылезающий из-под кружевного чепчика.

Над младенцем склонялись туманные белые пятна, постепенно оформляющиеся в родные, узнаваемые лица бабушек и мамы. От них ощутимо шли волны нежности и любви.

Приходила энергичная Леля, делилась богатым опытом по уходу за новорожденными. Она авторитетно давала рекомендации, имея на это полное право: ее Женечке, старшей, было уже четыре года, а Лерочке — два. Леля настояла на том, чтобы Нину возили на прогулку в их коляске, благополучно откатавшей двоих детей, а потому особенно надежной. И верная коляска, дребезжа по булыжной мостовой, катала Нину, мгновенно засыпающую от тряски.

Когда ребенку исполнилось три месяца, Оля засобиралась во Владивосток. Мама и Века ее не отговаривали (и так понятно, что надо ехать к Диме), но сильно переживали: как там молодые неумелые родители справятся с ребенком? И оказались правы. Лишенная мощной поддержки, Оля растерялась. Димка, с первого взгляда беззаветно влюбившийся в дочь, тем не менее весь день, а зачастую и сутками был на службе. Оля помучилась в спартанских условиях до весны и вернулась к маме и Веке.

Так и курсировали туда-сюда с интервалом в два-три месяца. Киев — Владивосток. Владивосток — Киев. Его Величество Порядок — Безалаберная Стихия. Первые три года жизни Нина провела в поездах. Из приморского города ее привозили синюю и тощую. Бабушки, повздыхав и поохав, немедленно принимались за дело: кормить, кормить и еще раз кормить.

Когда пришло время давать ребенку бульон и мясо, Века с утра пораньше три раза в неделю уходила на рынок, покупала придирчиво выбранного цыпленка и храбро рубила ему шею топором на пороге кухни. Это испытание было для нее весьма тягостным, но не кормить же несвежим! В Нину запихивали треть стакана бульона и два-три кусочка паровой котлетки. Остальное доедали взрослые, а через день мероприятие повторялось.

В общем, любые действия, направленные на выращивание внучки, обставлялись неимоверными сложностями: сок из моркови или яблока (натертых на деревянной, а ни в коем случае не на металлической терке) отжимался вручную через стерильную марлю, кашка варилась с тщательным соблюдением строго выверенных пропорций, яичный желток разминался специальной вилочкой в специальной чашечке и так далее. Но труды эти не были обременительными — все искупала пламенная любовь к семейному божку.

И божок рос в теплых любящих руках, окутанный преданностью, купающийся в ласке, уверенный в том, что это и есть обычная жизнь и по-другому не бывает.