Читать «Отпусти народ мой...» онлайн - страница 14

Он мечтал построить мост, легкий и ажурный, почти без опор. Проекты, расчеты и чертежи были полностью завершены. Собирались расписываться осенью, но в августе архитектор утонул в Днепре во время купания.

Ревекка никогда больше ни с кем не встречалась, замуж так и не вышла, никому о своих чувствах не рассказывала. Всю жизнь посвятила сестрам, переложив на свои плечи хлопоты постаревшей Соси.

А мужчины на нее заглядывались. Она была красива: тонкие правильные черты и безукоризненный овал лица, насмешливый изгиб ярких губ, не знавших помады. Над прекрасным высоким лбом пышные вьющиеся волосы светло-каштанового оттенка были всегда безжалостно приглажены и собраны в старорежимный пучок. В моду входили стрижки и короткие платья с заниженной талией, но Ревекка, отказавшись от суетного женского тщеславия, носила темные прямые юбки, открывавшие точеные щиколотки, да строгие блузки, заколотые у ворота камеей, перешедшей от Соси к средней дочери. Эти пуританские наряды не могли скрыть пропорций ее выточенной фигуры, гордой осанки, тонкой белой кожи лица, шеи и рук.

Но ни один мужчина не осмеливался рассчитывать на иные отношения, кроме дружеских. Видимо, потенциальных поклонников отпугивало полное отсутствие интереса к их персонам в выражении спокойных серых глаз Ревекки.

Впрочем, носить свое редкое имя ей тоже оставалось недолго. Когда маленькая Оля будет одновременно учиться ходить и говорить, сложное «Ревекка» она сократит до простого и понятного «Века». Вслед за малышкой все взрослые, не только родные, но и знакомые, станут к ней обращаться именно так. А Века не будет возражать.

* * *

В первые дни войны Лизу мобилизовали, и она со своим госпиталем уехала из Киева. Призвали в армию Бориса. Он сумел вырваться на пару часов из полка, чтобы попрощаться с Олей и Векой. К дому подъехал грузовик, в него наспех забрасывали вещи те, кто рискнул уехать в эвакуацию. Борис помог Веке перелезть через деревянный борт в кузов, забросил туда пару потертых фибровых чемоданов и тюк с подушками, одеялами и старой детской перинкой. Следом подсадил Оленьку, прижав к себе на секунду ее черную, курчавую, как у цыганенка, голову, и остался на пустынной улице.

Десятилетняя Оля навсегда запомнила, как отец молча стоял, опустив руки и глядя дочери прямо в глаза. Больше Оля его никогда не видела. Даже бумага с казенной формулировкой «Пропал без вести» так и не пришла.

«Киев. 28 июля 1941 г.

22 часа.

Дорогая Лиза!

Твое письмо с Кременчуга, письмо и телеграмму с Миргорода получили сегодня 28/VII— 41 г. Когда ты получишь мое письмо, ты поймешь и успокоишься.

От Олечки и Веки получили открытку с г. Сумы, где они были 14 июля, только 25/VII. Писали, что едут на Харьков. В вагоне устроились неплохо. Возможно, что они уже на месте и устроились, но пока мы получим от них весточку, пройдет некоторое время.

Папа, мама и Берта пока в Киеве. Я бываю ежедневно дома и вижу и говорю с ними по 30–40 минут, не считая разговоров по телефону несколько раз на день. Анюты и Нони нет в Киеве. Я даже не знал, когда они уехали. На Лукьяновке не был, и не знаю, где мои все родители.

Родная Лизочка! Прошу тебя быть героем, то есть таким, каким должен быть начальствующий состав нашей Красной Армии. Я полагаю, что ты будешь молодцом, и когда мы снова встретимся, я начну снова в тебя влюбляться.

Лизочка! Я не могу тебе описать всего того, что я сейчас переживаю. Я очень волнуюсь за тебя. Ты ж такая растяпа, впервые „вышла в люди“. Как ты живешь? Как ты устроилась? Ведь в твоем положении, когда ты сама, и рядом нет ни мамы, ни меня, надо быть разумной, не делать глупостей и уметь постоять за себя. Учти это и будь молодцом.

Я лично занят очень много. Служу трудовому народу честно. Мало приходится спать только, а остальное чепуха. Единственное, что мне не хватает, это то, что я не имею возможности хотя бы на тебя посмотреть. Я был бы очень рад, если бы можно было, чтобы ты вызвала с Миргорода по телефону меня, и я бы услышал твой голос.

Видишь, какой я сентиментальный. Это всегда на меня нападает, когда я тебя не вижу некоторое время. Лиза! Пиши, что тебе нужно. Деньги! Некоторые вещи! Может быть, кто-нибудь от вас приедет в Киев. Пиши. Передай привет твоим товарищам, с которыми ты работаешь, и я их видел, когда вы уезжали. Целую тебя крепко, крепко. Ты, наверное, надела сапоги. Интересно, как ты в них передвигаешься. Я жалею, что забыл тебе положить в чемодан еще пару платьев. Пригодились бы они тебе. Ну пока, всего хорошего. Целую тебя много-много раз.

Твой Боря.

Привет от папы, мамы, Берты».