Читать «Я вернусь на рассвете» онлайн - страница 3
Владимир Ибрагимович Царукаев
Вот он увидел фашистов, хотел повернуть обратно, натянул вожжи… Но уже поздно. Бричка продолжает катиться вперёд.
Немцы подбежали к старику, что-то кричат и всё показывают на застрявшую в реке машину.
Вновь взрыв. О крышу машины забарабанила галька. Немецкий офицер трясёт старика за плечи:
— Машин! Машин! Спасайт!
Бедный старик притворяется, что не понимает. Но, увидев под носом пистолет, машет рукой:
— Была не была!
И направил бричку в ледяную воду. С великим трудом ему удалось прикрепить цепь к оси брички, а кольцо забросить на крюк рядом с фарами.
— Нуа-а! — кричит старик на лошадей. — Эх, зарезал бы вас на поминки этих господ…
Конечно, последнюю фразу он бормочет по-осетински. Немцы не простили бы такого оскорбления.
Лошади рванули бричку, прошли несколько шагов и остановились.
— Нуа-а! Нуа! — кричит старик, хлещет лошадей кнутом, а они ни с места. Не под силу, видно, такой груз…
Старик обернулся, умоляюще посмотрел на немцев. А они грозят пистолетами.
Опять заработал кнут. Лошади по-прежнему стоят — ни взад, ни вперёд. Старик снял сапоги, засучил выше колен ватные брюки и полез в воду.
Даже Шаухалу стало холодно, когда он увидел это. Ведь вода-то ледяная! Она обжигает как огонь. И вдруг Шаухал слышит над головой крик:
— Эй, малтшик! Айда туда!
Офицер смотрит прямо на него и указывает пистолетом на старика.
Что же делать? Придётся подчиниться. Иначе убьёт.
Шаухал вошёл в воду прямо в арчитах. Взял лошадей за уздцы. Потянул. И лошади пошли. Еле-еле, но всё-таки пошли.
Снаряды рвались один за другим. Осколки летели во все стороны. А мальчишка и старик словно не замечали их. Лишь бы скорее вытянуть эту проклятую машину да уйти отсюда живыми…
Машину из воды вытащили. Возчик присел на корточки и стал растирать окоченевшие синие ноги.
И у Шаухала ноги ныли от боли, но сейчас не до ног. Немцы занялись машиной, и, пока не поздно, надо бежать. Дом тёти Рацца отсюда уже недалеко.
Шаухал юркнул в переулок и помчался так быстро, как ещё никогда не бегал.
* * *
Вот наконец знакомый двор. Под яблонями — три грузовика. Кузова накрыты брезентом. Наверно, в них снаряды. Кругом валяются железные бочки из-под бензина.
Немецкий солдат топором рубит под корень яблоню. Ударит раз, поплюёт на ладонь и снова размахнётся. Вот он заметил Шаухала, распрямился, вгляделся и пробурчал что-то непонятное. А тот, как зверёк, проскользнул мимо немца и скрылся за дверью. Поднялся по лестнице наверх и прямо нос к носу столкнулся с тётей.
— Ах, светлый очаг мой, ах, солнце моё! — ужаснулась тётя Рацца. — Да на тебе лица нет!
Около горячей печки Шаухал снял свои промёрзшие арчиты и мокрые брюки. И вдруг на правой ноге, повыше колена, увидел кровь.
— О, горе мне! Что с тобой? — воскликнула тётя.
— Это… когда я шёл сюда… — Шаухал рассказал о случае с машиной. Он сам только сейчас догадался, что его ранило небольшим осколком. От холода он даже не почувствовал боли.
— Мама очень больна, — закончил он, — ей ещё хуже.
— Надо её забрать сюда, — ответила Рацца, перевязывая раненую ногу куском белого ситца. — Эти проклятые немцы отняли у нас очаги. Ютимся в жалких клетушках…