Читать «В бегах. Цена свободы» онлайн - страница 44

Но лучше уж подохнуть с сигаретой в зубах, чем с кляпом во рту. Может, и прорвемся, кто знает. Ночью было бы легче, но сейчас день! Я изо всех сил жал на педали, а сам думал о том, что скажу Графу и всем остальным. По сути дела, я подставил всех. Вряд ли они возрадуются, узнав о случившемся. А еще я боялся за Валета. Вон оно как обернулось.

Лес был совсем рядом от меня; бросив велосипед в канаву, я побежал к деревьям.

Глава десятая

Что я мог им сказать? И было ли теперь у нас время на разговоры?

Передав мешок Картохе, я сказал, что нужно бежать. Сейчас, сразу, не останавливаясь. Именно бежать, а не идти. Повторять дважды мне не пришлось.

Отдалившись от злосчастного поселка километров на шесть, мы вконец выдохлись и решили передохнуть самую малость. День разыгрался, вовсю светило солнце, а на душе у меня было сыро, как в осенний промозглый день. Я лежал на земле и молчал. Они еще ничего не знали, лишь догадывались, что произошло нечто, что скорее всего менты «висят у нас на хвосте». Иначе я не стал бы гнать их шесть километров без остановки. Мы даже не пожрали, не притронулись к вожделенной еде. Проклятье!

— Доставай жратву, Картоха. Бросайте курить, дела очень хреновые…

Картоха завозился с мешком, а я быстро пояснил им, что к чему и как все происходило. Рассказал, как было, не выгораживая себя. По лицам враз приунывшей братвы я понял, о чем они думают. «Скорее всего, это наш последний день на свободе, и вообще» — именно это читалось на лице каждого из них. Если раньше мы имели хоть какую-то надежду на прорыв — менты не знали и не могли знать, где мы и куда направились, то теперь ситуация для них полностью прояснилась — лес. Остальное — дело техники. Только последний кретин мог надеяться сейчас на чудо. Нас уже ждут, ждут впереди. Просчитать, на какое расстояние могли удалиться беглецы с момента расстрела в доме, не так уж сложно. Солдат и ментов в таких случаях хватит на все стороны и направления. Они не станут искать нас в Губине, нет, они непременно рванут в лес. Однозначно и железно. Возможно, мне не следовало говорить им всю правду. Но я поступил честно. Если Граф, знавший меня лучше всех и понимающий мою натуру, — я так считал — еще мог смириться с «косяками», которые я напорол, то другие, и больше всех Борман, не понимали и не хотели понимать ни логики моих действий, ни чувств, которые мной руководили. Положить троих и оставить двоих! Свидетелей! Такое просто не укладывалось в их «здравые» головы. Борман открыто негодовал и, не стесняясь Графа, чуть ли не крыл меня матом. Его упреки были жесткими, как и положено в таких случаях. Он говорил, что я должен был, обязан был положить всех до единого и инсценировать грабеж.