Читать «Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер» онлайн
Василий Звягинцев
Василий Звягинцев
Не бойся друзей
Том II
Третий джокер
А пока – в неизвестном живём
И не ведаем сил мы своих,
И, как дети, играя с огнём,
Обжигаем себя и других…
А. Блок
Глава восемнадцатая
Фёст немного удивился быстрому возвращению Сильвии из Берендеевки – он предполагал, что Император сумеет задержать её там хотя бы на неделю. В способностях «госпожи Берестиной» стать за этот срок абсолютно незаменимой и непререкаемо авторитетной советницей и консультанткой в «альтернативной внешней политике» он не сомневался. Секонд, наоборот, к появлению рядом с Государем сильной (явно сильнее кардинала Ришелье) фаворитки относился слегка настороженно, согласно дворянско-феодальному менталитету, доставшемуся от предков и подогретому причастностью к «пересветам». На подсознательном почти что уровне. Налицо, как говорится, присутствовал
Сам Фёст считал, что особой беды тут нет, иначе просто не бывает, если человек не законченный «безродный космополит», а Азимов это явление осуждал, поскольку сам был из таких же.
Не раз вставал перед Фёстом, тоже подверженным временами «интеллигентским рефлексиям», вопрос, лучше всего иллюстрируемый на примере почитаемого им Штирлица-Тихонова. А как у него обстояло с этой самой «одержимостью»? Всё ж таки ровно полжизни он пробыл немцем, нацистом, до штандартенфюрера дослужился. Что-то ведь «фашистское» ему за эти годы приходилось делать, и делать очень хорошо, и не в комиссии по сбору бытовых отходов, а в СД! Старательность ведь явно была и инициативность, и служебное рвение. Как без этого на службе? Так вот кого в нём больше было, не по книжке, а в жизни – покинувшего Советскую Россию в юном возрасте романтика-чекиста или всё же талантливого специалиста РСХА? Для сравнения – можно представить гуманиста-идеалиста, честным трудом заработавшего «старшего майора» ежовско-бериевского НКВД, сохранив при этом в чистоте свои «белые одежды»? Если только некие «высшие силы» или воля автора не позволят ему заниматься какой-нибудь вегетарианской, абсолютно бескровной работой, позволяющей одновременно быть причастным к государственным тайнам высшей степени секретности.
Такие мысли часто посещали Фёста, ибо ведь «реальная деятельность» занимала лишь несколько процентов его жизни после встречи с Шульгиным, остальное – пусть активная, но праздность.
Когда Сильвия вернулась, она, то ли утомлённая, то ли поглощённая своими мыслями, серьёзный разговор отложила на следующий день. Одобрила удачную тактику Ляхова в вербовке Мятлева, согласилась с тем, что дальше, очевидно, особых проблем с выяснением окончательных позиций президентского окружения не будет. Подчеркнула, что ей удалось успокоить Императора и привести несколько весьма заинтересовавших Олега доводов в пользу необходимости изменить отношение к здешнему Президенту. Просто отнестись к нему как к молодому человеку (хотя на самом деле они были ровесниками), честному, наивному в делах государственного управления, почти случайно выброшенному к вершинам власти. А власть – это ведь совсем не то, что под нею понимают «карьерные чиновники». Не приз в «гонке на выбывание», не повод и не способ какой-то срок чувствовать себя «царём горы»…
