Читать «Хонсепсия» онлайн - страница 33

— Я отныне принадлежу только Богу, — хрипло выдавил он.

— Похвально, — кивнул Восьмой брат, и они продолжили свой путь.

Глава восьмая

Все больше времени Девятый брат проводил не в книгохранилищах, напрягая единственный глаз над неровными буквами древних рукописей, не в своей уютной келье, в одиночестве размышляя о смысле жизни, а у колодца, сидя на твердом ложе и устремив взгляд туда, где в черноте скрывался великий и могучий. Он не знал — солнце сверкает снаружи, или царит глубокая ночь. Его не интересовали, присутствуют рядом другие братья или разошлись по своим делам. Он был один — он учился говорить с богом.

Он зачастую не знал — спит он или бодрствует, он впитывал в себя несказанную мудрость, истекающую из чудесного колодца и наполняющую храм. Он видел во сне — или наяву — удивительные картины бытия.

Чудесный колодец приковывал к себе взгляд, не отпускал от себя надолго — лишь по естественной нужде, да восполнить жизненные силы, и в эти минуты сердце Девятого брата изнывала от разлуки с тем, что стало для него всем.

Однажды он все же осмелился и сел на край колодца, пытаясь взглядом проникнуть на самое дно, увидеть мудрые глаза Бога. Ему, казалось, что изнутри зовут его, зовут так, что трудно не подчиняться.

Тогда завороженный мудрец перебирался на жесткое ложе и лежал на спине с открытыми глазами, но перед ними стояла все та же пустота, в которой жило все сущее.

Через год его жизни в пещере, Старший брат стал беседовать с ним — вдали от колодца, в своей келье. Девятый брат старался проникнуть в мысли Первого брата, но сам рвался обратно — к колодцу.

Мудрецы были удивлены, но и обрадованы столь тесно установившимися связями новичка с устами Бога. Но еще через год такой жизни они обеспокоились — а не сошел ли он с ума от общения с тем, кто мудрее по определению, кого надо не понимать, а принимать, принимать безоговорочно. Они стали чаще заговаривать с Младшим братом, вспоминали многочисленные случаи из практики служения Богу, пытались заинтересовать его.

Все было бесполезно.

Все свободное время Девятый брат проводил у колодца, улегшись на поребрик животом и опустив вниз голову, словно стараясь оказаться ближе к своему повелителю.

И вот однажды ночью (а может и ясным днем — в пещере вечная ночь) Четвертый брат подошел и сел на свое ложе у колодца. Девятый брат сидел на койке, поджав к подбородку ноги и обхватив их руками — взгляд его был устремлен к колодцу.

Четвертый брат хотел было заговорить с ним, как тот, совершенно неожиданно, встал и, словно сомнамбула, вытянув вперед руки, пошел к колодцу. Казалось, его единственный глаз ослеп. Он подошел к чудесному колодцу, оперся на него руками и — к ужасу Четвертого брата — нырнул головой вниз.

— Нет! — через силу прошептал мудрец; на его лбу от волнения выступила капля пота.

Он, тоже не в силах отвести взгляд от колодца, нашарил под кроватью колокольчик и что есть мочи зазвонил. Звонил, не переставая, до тех пор, пока не собрались все мудрецы.