Читать «Реставрация» онлайн - страница 58

Осторожно я двинулся дальше — на этот раз меня окружала черная ночь — хоть глаз выколи, неизвестный зверь шуршал в сухих листьях, ночная птица неуверенно прокричала во тьме.

И тут я услышал музыку.

Вскоре луна вышла из-за туч, и тогда я увидел, что стою в крошечном цветнике, прямо перед домом. Дом не был большим или величественным. Судя по величине окон, даже парадные комнаты в нем были весьма скромных размеров. Мне вдруг пришло в голову, что, будь у меня дочь, я подарил бы ей именно такой дом. Однако я не мог долго размышлять о размерах дома, потому что увидел, что в одной комнате, из которой неслись звуки клавесина и флейты, собралось много народу. Горели лампы и канделябры. На диванчике у окна мужчина обнимал шейку хорошенькой девчонки. Похоже, музыкальный ужин был в самом разгаре. Пока я стоял под окном, потирая ладони, чтобы согреться, неожиданно раздался громкий взрыв смеха.

Всю дорогу до Лэмбета (где я решил заночевать в гостинице «Старый Дом») я изводил Лиса, уверяя его, что он ошибся. «Или ты видел не короля, или он пришвартовался в другом месте», — говорил я. Но хищное лицо лодочника выражало уверенность в своей правоте. Он ясно помнил, как легко и грациозно король привязал ялик и выскочил из него («можно было подумать, что он из моряков, сэр»), и уверял, что другой такой пристани нет в округе на расстоянии полумили или даже больше.

Я хорошо пообедал в «Старом Доме», разговорившись с приятным господином из Морского министерства об искусстве ваяния из мрамора. Мой собеседник утверждал, что терпение — главное, чем должен обладать скульптор: ведь кусок мрамора может быть не меньше двуспальной кровати, мастер же со своей киянкой может обработать в день не больше четырех дюймов.

Позже, размышляя о подобном упорстве, подобной настойчивости, я задумался, смогу ли вложить столько терпения в свои занятия живописью, и тут вдруг вспомнил нечто, отчего у меня ёкнуло сердце, — обещание, данное мною Вайолет Вэтхерст провести эту ночь в ее постели.

Ночью мне снилось, что кто-то утонул. Я был в Грэнчестер-Медоуз в компании Пирса и других студентов-медиков, мы сидели на берегу заросшего водорослями Кема и вдруг увидели плывущий по реке труп. Всех нас охватило желание выловить его и использовать для анатомических занятий. Сняв камзолы, мы легли плашмя на землю и, вытянув руки, пытались ухватить распухшие конечности. И тут я осознал, что утопленница — Селия. Ее волосы запутались в водорослях, рот посинел и раскрыт, как у рыбы. Я хочу крикнуть товарищам, чтоб они ее отпустили, и тут просыпаюсь. Меня трясло, болело горло, из носу текло, и еще — опять мучила жажда.

Я зажег свечу и неуверенно, то и дело на что-нибудь натыкаясь в незнакомой комнате, добрел до умывальника, долго и жадно пил воду, потом вернулся в постель и постарался согреться. Однако сон об утонувшей Селии не шел из головы, он так испугал меня, что я боялся заснуть и снова его увидеть, — у снов есть пугающая особенность повторяться.