Читать «Жан–Мишель Тибо Избранница богов» онлайн - страница 125

Демоново отродье! Она ненавидела тибетцев и арабов. Судьба явно насмехалась над ней: святой город Шринагар просто кишел буддистами и мусульманами! Они говорили на своих непонятных нечестивых языках и украдкой поглядывали на нее, считая вестницей несчастий. В городе индусов и сикхов тоже было немало. Шринагар находился под властью сикхов: махараджа из рода принцев Лахора по имени Гулаб Сингх недавно вступил во владение построенным еще при Моголах дворцом. Три–Глаза недолюбливала сикхов и с недоверием относилась к их религиозным воззрениям, особенно к идее вселенской любви, причем любви ко всем людям без исключения.

Три–Глаза поправила на плечах веревки своей котомки и, зло ударяя посохом о землю, потащилась к центру города, в котором было много каналов и мостов. В садах, окружающих дома, в изобилии росли деревья и цветы. Воды здесь было предостаточно. Она поступала из озера Дал, питая фонтаны, вокруг которых, как сороки, стрекотали женщины. Они поспешили уйти, когда Три–Глаза остановилась, чтобы напиться.

Индийский квартал располагался в окрестностях храмов Шанкарачарьи и Пандреты. Однако незадолго до того, как вступить на территорию, заселенную единоверцами, Три–Глаза пришлось пересечь арабскую часть города и пройти мимо величественного здания, возле которого было многолюдно. Она ощутила исходящую от храма силу, веру, которая его переполняла. «Мечеть Хазратбал», — мысленно произнесла она, испытывая смешанную со страхом ненависть.

Эту святыню весьма почитали. По легенде, она была построена для сохранения волоса Пророка. Если бы не крайняя усталость, Три–Глаза прошла бы к южным воротам и постаралась как можно дальше уйти от этого города и вообще из Кашмира. Она думала о поручении Ранги, о приговоренной к смерти Амии, которой звезды пророчили долгую жизнь. Последняя мысль заставила ее насторожиться: она прекрасно помнила день, когда сама предсказала, что девочке предстоит прожить миллионы гхати.

Ускоряя шаг, она шла вдоль широкого канала, по которому плыли груженные фруктами и овощами барки, потом обогнула деревянные дома в несколько этажей, старательно обходя расставленные на перекрестках статуи Будды, и, наконец, добралась до индийского квартала. Но радоваться было рано: здешние индусы говорили на кашмири и пенджаби — языках, которыми она редко пользовалась. Проклиная про себя трудности, которые приходилось преодолевать с момента, когда она только переступила границу этого края крестьян и горнорабочих, Три–Глаза стала расспрашивать местных жителей.

В городе имелось пять ашрамов, и она рассчитывала отдохнуть в одном из них. Торговец хлебом указал ей место, где предавался медитациям священнослужитель. Туда она и направилась. Представившись брахману вышивальщицей из Дели, которая идет к сестре на север, в Таксилу, она сообщила о своем намерении остановиться здесь на ночь. Не прикоснувшись к воде и горсти риса, по традиции предлагаемым путешественникам, она с выражением отвращения на лице высыпала на землю угощение — для мышей и тараканов, взяла циновку, легла, свернувшись калачиком, и тотчас же погрузилась в спасительный сон.