Читать «Закон и женщина» онлайн - страница 181

«Принужден ехать в Лондон сегодня вечером. Ждите меня завтра к завтраку».

На следующее утро мистер Плеймор был у нас. Он ободрил меня с первых же слов, К моему невыразимому удивлению и облегчению, он вовсе не разделял моего безнадежного взгляда на положение дел.

— Я не отрицаю, — сказал он, — что на вашем пути есть серьезные препятствия, но я не приехал бы к вам, не успев еще сделать главного дела, для которого я прибыл в Лондон, если бы записки мистера Бенджамена не произвели на меня сильного впечатления. По моему мнению, вы получили теперь первый шанс на успех, и я считаю себя теперь вправе предложить вам свою помощь. Помрачение умственных способностей этого несчастного заставило его сделать то, что он никогда не сделал бы в здравом рассудке, заставило его показать нам первые драгоценные проблески истины.

— Вы уверены, что в его словах есть проблески истины?

— Да, я нашел их в двух важных подробностях его рассказа, — ответил мистер Плеймор. — Вы правы, полагая, что память пережила все его другие умственные способности. Я полагаю, что во всем, что он сказал после того, как заговорил о письме, бессознательно высказалась его память.

— Но как объяснить его слова о письме? — спросила я. — Для меня они загадка.

— Так же как и для меня, — ответил он откровенно. — Самое трудное сейчас — разъяснить значение этого письма. Оно касается каким-то образом покойной миссис Макаллан, иначе Декстер не сказал бы, что оно «меч в его сердце» и не соединил бы ее имя с рассказом о том, как письмо было разорвано и брошено. Этот вывод кажется мне весьма правдоподобным, но дальше этого я не иду. Я не имею ни малейшего понятия о том, кем было написано письмо и что в нем. Чтобы попытаться узнать это, мы должны обратиться с расспросами за три тысячи миль отсюда, мы должны послать кого-то в Америку.

Эти слова крайне удивили меня. Я с нетерпением ждала разъяснений.

— Выслушайте меня, — продолжал он, — и решите, стоит ли это дело денежных жертв, которые потребуются от вас, если вы захотите послать кого-нибудь в Нью-Йорк. Я знаю подходящего человека, а сумму издержек, с включением телеграммы, я определяю…

— Не говорите об издержках, — воскликнула я, возмущенная чисто шотландской точкой зрения, ставившей на первый план кошелек. — Я не забочусь об издержках. Расскажите мне, что вы узнали.

— Она не заботится об издержках, — повторил Плеймор шутливо, — это чисто по-женски.

Я могла бы сказать: «Он заботится прежде всего об издержках — это чисто по-шотландски». Но я была слишком заинтересована, чтобы острить. Я нетерпеливо попросила его:

— Говорите, говорите!

Он вынул свою копию с записок Бенджамена и указал мне на следующие слова: «Как быть с письмом? Сжечь его? В камине нет огня. В коробке нет спичек. Весь дом вверх дном. Слуги разбежались».

— Неужели вы понимаете значение этих слов?

— Я припомнил подробности тех дней и легко объяснил их значение.

— И можете объяснить их мне?

— Конечно. Эти загадочные слова передают очень точно некоторые прошлые факты. Мне стоит только рассказать вам эти факты, и вы будете так же проницательны, как и я. Во время судопроизводства ваш муж удивил меня, потребовав, чтобы я отказал немедленно всем слугам в Гленинге. Он поручил мне отдать им жалованье за четверть года вперед, дать им наилучшие аттестаты, вполне ими заслуженные, и потребовать, чтобы час спустя после моего приказания никого из них не было в доме. Побудительной причиной этого странного поступка было почти то же самое, что руководило его поступками в отношении вас. «Если я когда-нибудь вернусь в Гленинг, — сказал он мне, — у меня не хватит духу взглянуть в лицо моим честным слугам после того, как меня судили по обвинению в убийстве». Что я ни говорил ему, ничто не поколебало его решения. Я отпустил слуг. Час спустя после моего приказания они ушли, оставив всю дневную работу неоконченной. Единственными людьми, оставшимися в усадьбе, были сторож, его жена и дочь, жившие на краю парка. В последний день судопроизводства я поручил дочери прибрать комнаты. Она была хорошая девушка, но она никогда не служила горничной и ей не могло прийти в голову наложить дров в камины спальных комнат и наполнить спичечницы спичками. Слова Декстера описывают состояние его комнаты, когда он вернулся в Гленинг с подсудимым и его матерью. Естественно, не найдя возможности сжечь таинственное письмо, он разорвал его и бросил клочки в пустой камин или в корзинку с ненужными бумагами. Во всяком случае, ему нельзя было долго думать над этим. Все в этот день делалось поспешно. Подсудимый, его мать и с ними Декстер уехали в Англию в этот же вечер. Я сам запер дом и отдал ключи сторожу. Условлено было, что сторож возьмет на свое попечение приемные комнаты, а его жена и дочь — спальни. Получив ваше письмо, я тотчас же отправился в Гленинг, чтобы расспросить старуху насчет комнат вообще и спальни Декстера в особенности. Старуха припомнила, что в то время, когда хозяин уехал и дом был заперт, она слегла в постель от боли в пояснице и не выходила из сторожки около недели, если не больше. Все, что было сделано в это время для уборки спальных комнат, было сделано ее дочерью. Она и только она может сказать, куда девался сор, оказавшийся в комнате Декстера. Теперь в этой комнате, как я убедился собственными глазами, нет ни клочка разорванной бумаги. Где нашла девушка клочки таинственного письма и что она сделала с ними — вот вопросы, за разъяснением которых нам придется обратиться в Америку, по той простой причине, что дочь сторожа год тому назад вышла замуж и переселилась с мужем в Нью-Йорк. Я не хочу обольщать вас обманчивыми надеждами, я не хочу вводить вас в рискованные издержки. Я должен напомнить вам, что если даже дочь сторожа может сказать, что она сделала с сором, который нашла в комнате Декстера, мы едва ли можем надеяться найти по истечении такого долгого времени хоть клочок таинственного письма. Не спешите с решением. У меня есть дело в Сити, и я хочу дать вам целый день на размышление.