Читать «Слепой музыкант (илл. Губарев)» онлайн - страница 61
Владимир Галактионович Короленко
— С каким слепым? — переспросил Максим с удивлением.
— Да с этим… на колокольне…
Максим сердито стукнул костылем.
— Какое проклятье — быть безногим чурбаном! Ты забываешь, что я не лазаю по колокольням, а от баб, видно, не добьешься толку. Эвелина, попробуй хоть ты сказать разумно, что же такое было на колокольне?
— Там, — тихо ответила тоже побледневшая за эти дни девушка, — есть слепой звонарь… И он…
Она остановилась. Анна Михайловна закрыла ладонями пылающее лицо, по которому текли слезы.
— И он очень похож на Петра.
— И вы мне ничего не сказали! Ну, что же дальше? Это еще не достаточная причина для трагедий, Аня, — прибавил он с мягким укором.
— Ах, это так ужасно, — ответила Анна Михайловна тихо.
— Что же ужасно? Что он похож на твоего сына?
Эвелина многозначительно посмотрела на старика, и он смолк. Через несколько минут Анна Михайловна вышла, а Эвелина осталась со своей всегдашней работой в руках.
— Ты сказала не все? — спросил Максим после минутного молчания.
— Да. Когда все сошли вниз, Петр остался. Он велел тете Ане (она так называла Попельскую с детства) уйти за всеми, а сам остался со слепым. И я… тоже осталась.
— Подслушивать? — сказал старый педагог почти машинально.
— Я не могла… уйти… — ответила Эвелина тихо. — Они разговаривали друг с другом, как…
— Как товарищи по несчастью?
— Да, как слепые… Потом Егор спросил у Петра, видит ли он во сне мать. Петр говорит: «Не вижу». И тот тоже не видит. А другой слепец, Роман, видит во сне свою мать молодою, хотя она уже старая…
— Так! Что же дальше?
Эвелина задумалась и потом, поднимая на старика свои синие глаза, в которых теперь виднелась борьба и страдание, сказала:
— Тот, Роман, добрый и спокойный. Лицо у него грустное, но не злое… Он родился зрячим… А другой… Он очень страдает, — вдруг свернула она.
— Говори, пожалуйста, прямо, — нетерпеливо перебил Максим, — другой озлоблен?
— Да. Он хотел прибить детей и проклинал их. А Романа дети любят…
— Зол и похож на Петра… понимаю, — задумчиво сказал Максим.
Эвелина еще помолчала и затем, как будто эти слова стоили ей тяжелой внутренней борьбы, проговорила совсем тихо:
— Лицом оба не похожи… черты другие. Но в выражении… Мне казалось, что прежде у Петра бывало выражение немножко, как у Романа, а теперь все чаще виден тот, другой… и еще… Я боюсь, я думаю…
— Чего ты боишься? Поди сюда, моя умная крошка, — сказал Максим с необычной нежностью.
И когда она, ослабевая от этой ласки, подошла к нему со слезами на глазах, он погладил ее шелковистые волосы своей большой рукой и сказал:
— Что же ты думаешь? Скажи. Ты, я вижу, умеешь думать.