Читать «Голубые глаза, черные волосы» онлайн - страница 39

В этот час ночи она обычно просыпается. Но сегодня нет, она, наверно, боится рассвета и покоя, который он принесет.

Этот поцелуй стал наслаждением. Это случилось. Он пренебрег страхом смерти, ужасом мыслей. Они больше не целовались. Происшедшее превратилось во всепоглощающее желание, которое само по себе — пустыня и бесконечность, душа и тело.

Она лежит совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, укутанная в белые простыни, ее лицо открыто. Поцелуй сблизил их, как не сближает ни нагота, ни замкнутое пространство комнаты.

Она просыпается. Она спрашивает:

— Вы были здесь?

Она оглядывает комнату, смотрит на дверь, потом на него, на его лицо, на его тело.

Она спрашивает, хотелось ли ему этой ночью убить ее. Он говорит:

— Я думал об этом, но так же, как о том, чтоб заняться с вами любовью.

О поцелуе они не говорят.

Она только что уснула.

Он выходит из дома и идет мимо больших отелей в сторону, противоположную камням.

С того вечера он больше не ходил туда. Наверно, из опасения, что его могут узнать свидетели происшедшего тогда скандала, виновником которого он теперь себя считает. Он находит место возле окна отеля, где он стоял напротив молодого иностранца с голубыми глазами, черными волосами. Двери, ведущие в холл с разных сторон, закрыты. Он видит за окном английскую мебель, кресла, столы из темного красного дерева. На столах укрывшиеся от шума и ветра цветы. Он представляет их аромат солнечного тепла, еще живой в этом холоде.

А по эту сторону от окна, в той же тишине по небу проносятся облака, плещет море.

Он хочет ее, эту женщину из кафе на берегу моря. С той ночи он больше не целовал ее. Ощущение от прикосновения их губ распространилось по всему его телу. Он хранит его как секрет, как счастье, которым нужно пожертвовать из опасения, что у него может быть продолжение. Воспоминание об этом поцелуе приводит его к мысли о смерти. Он мог бы войти в холл, чтобы умереть там или уснуть в оранжерейной прохладе.

Когда он возвращается, она лежит там, где он оставил ее, когда уходил.

Она смотрит в его сторону пустым, невидящим взглядом. Она в немом гневе, какого он раньше не видел.

Она говорит:

— Вы хотели бы располагать понятием Бога, как если бы это был какой-нибудь товар, распространять его повсюду, это кричащее и устаревшее понятие, как будто Бог нуждается в ваших услугах.

Он не отвечает ей. Он никогда никому не отвечает.

Она продолжает: когда вы плачете, вы плачете оттого, что не можете Его навязать. Не можете украсть Его и раздать всем.

Гнев стихает, все это ложь. Она ложится, укрывается простынями и прячет лицо под черным платком. Она плачет под черным платком. Сквозь слезы говорит ему:

— Это правда, о Боге вы тоже никогда не говорите.

Она говорит: Бог — это закон, он всегда и везде, и не стоит ходить ночью на пляж, чтобы найти Его.

Она плачет. Это глубинная, отчаянная боль, которая не доставляет страданий, которую легче выплакать, нежели высказать, которая может существовать одновременно со счастьем. И которой — он знает — он никогда не сможет испытать.