Читать «Наша трагическая вселенная» онлайн - страница 36

— Сколько невинных людей погибает из-за бутылок с маслом. Точнее, с нефтью, — сказала она, покачав головой.

Клавдия фыркнула.

— Да ладно тебе, Ви! Я уверена, что это никому не было выгодно. Обычный несчастный случай. Нельзя же кругом видеть теорию заговора! Да и вон представители компании сказали, что потерпели из-за аварии огромные убытки.

— Такое ощущение, что колониализм вызывают на бис, — добавила Ви. — Причем уже в который раз. А люди все продолжают аплодировать.

— Дорогая, извини, но даже я уже потерял нить, — вмешался Фрэнк. — Ведь спутник мог упасть куда угодно, правда?

— Может быть. Но тебе не кажется, что есть нечто страшно поэтическое в том, что нация без историй уничтожается «героическими» историями другой нации? Ни один житель этого острова ни разу в жизни никуда не выбирался и ничего не завоевывал. А в XVIII веке туда вдруг является путешественник, который решает дать острову имя, потому что ему, видите ли, кажется, что он похож на соляной столп из истории, которую он как-то читал, а теперь еще и это — Жена Лота погребена под мыльными операми и драматическими сериалами американцев.

— Разве может быть нация «без историй»? — удивилась я.

Ви вздохнула.

— Ну хорошо. Так и быть. Нация не может быть «без историй». Без историй могут быть только истории. На этом острове тоже существовали свои предания. Правда, в последнее время это были по большей части буддийские притчи, которые сами по себе являются историями без историй, потому что созданы для того, чтобы помочь человеку отрешиться от жизненных драм, надежд и желаний. Некоторые из этих притч довольно забавные. Но все они непредсказуемые. Это не трагедии, не комедии и не народный эпос. Это даже не модернистские истории с антигероем и не экспериментальные нарративы или метапроза. Я уже сбилась со счета, сколько раз мне говорили «вот послушай-ка одну историю» и рассказывали что-то вроде абсурдистского стихотворения, в котором нет ни конфликта, ни развязки. Одна из таких «историй» была про буддийского монаха, который перед смертью разослал всем открытки со словами: «Я отправляюсь в иной мир. Это моя последняя новость». И умер.

— Так ведь, наверное, весь вопрос лишь в том, как это называть? — спросила Клавдия. — Они же рассказывали тебе нечто другое, а не те «истории», которые мы считаем историями. Если определять историю как нечто такое, у чего есть начало, середина и конец, где события детерминированно связаны между собой и непременно есть как минимум один главный персонаж, то не может же кто-то вдруг прийти и заявить, что история — это вообще-то «все, что кто-нибудь когда-нибудь рассказывает».