Читать «Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо» онлайн - страница 98

— Ближе, ближе… Ну-с, теперь отвечай. За какую власть стоишь?

И дед Кавалеров с достоинством ответил:

— Как народ, так и я. Против народа я не ходок.

— Ах ты, старая сволочь! — генерал наотмашь хлестнул старика по лицу. — Расстрелять!

Толпа обмерла. Неужели? Солдаты подхватили старика и поволокли из школы. Упал костыль. Дед едва успел сказать: «Прощайте, мужики». Возле крылечка грохнул залп.

— Тэ-эк-с, — с удовлетворением проговорил генерал, довольный неожиданным эффектом. — А теперь подайте-ка нам того негодяя. Капитан, где вы там?

Невысокого роста капитан с двумя солдатами втащили из сеней раненого партизана. Это был Влас, зять Сивухиных. Он с трудом держался на ногах. Голова его была обмотана окровавленной тряпкой.

— Партизан? — крикнул генерал.

Смерив генерала с головы до ног, Влас вдруг усмехнулся.

— Не совсем так, ваше превосходительство. Сначала я большевик, а уж потом партизан. Так будет точнее.

Дерзкий ответ бывшего солдата привел генерала в бешенство. Но он сдержал себя и слащаво, издеваясь, проговорил:

— Тогда сделаем так, голубчик. Сначала из тебя выбьют партизанство шомполами, а потом… Впрочем, сначала шомпола. Капитан, а ну-ка!

Раненого бросили на лавку, двое казаков сели ему на голову и на ноги, а двое принялись орудовать шомполами. Палачи действовали остервенело. Брызгала кровь, кожа летела клочьями. Бедная Клава, жена Власа, свалилась на пол без памяти.

— Тэк-с, довольно. Жив еще? Прекрасно. За партизанство он получил. А вот за большевизм… Капитан, вы меня поняли? Приступайте.

На лице капитана выражалась повседневная скука Он вытащил шашку из ножен и равнодушно попробовал острие пальцем. Через минуту человек лежал в луже крови.

В толпе раздались взвизги, какая-то женщина, закрывая глаза ребенку, выбралась из школы и побежала прочь.

— Следующего! — распорядился генерал. Втолкнули Тимошу со связанными за спиной руками.

Генерал, закуривая, насмешливо глянул на него.

— А, нейтралитет!

Образовалось и не спешило растекаться облако душистого дыма. Генерал, покуривая, наслаждался обреченностью жертвы.

У Паршиных, отца и сына, были бледные, обморочные лица. Ни тот ни другой такой свирепости не ждали. Ну, арестуй, ну, постращай, ну, выпори как следует в конце концов, а ведь это же страх божий! На кровь, на изрубленного Власа они старались не глядеть.

Поколебавшись, Мишка Паршин униженно обратился к капитану, проговорил что-то ему на ухо. Тот сначала не понял, потом равнодушно кивнул на дверь в сени. Мишка обрадованно выскочил и скоро вернулся, вытирая губы и хрустя огурцом. У конвойных солдат ему удалось разжиться стаканом самогона. Глаза Мишки заблестели, он ободрился, боязнь и тошнота пропали.

Без очков Тимоша близоруко щурился на Паршиных и с поздним сожалением покачивал своей ученой головой. Сколько раз Петро Сивухин предлагал «прижать паразитов к ногтю»! Не слушал, никого не слушал. Одним только налогом и допек. Дрянь людишки оказались, об таких неохота и сапог вытирать… И еще вспомнился Тимоше пророческий страх Лукерьи. Узнав о карательном отряде, она схватилась за щеки и помертвела. Ох, недаром всю неделю собака ямы рыла да самовар шумел на разные голоса!