Читать «Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо» онлайн - страница 144

До станции он дошагал по свежему зимнику. Дорога вилась среди подпиравших небо сосен. Тайгу завалило снегом наглухо, до самой весны.

Воздух на станции тяжелый, угольный, земля исполосована железом и залита черной грязью. Прошли, разговаривая, двое офицеров, пробежал солдатик без шинели, держа в руке чайник. Егорша перевел дух. Хоть и храбрился, а страшно. Тем более что Ольга предупредила: тут начнется самое опасное.

— Тао агэро (руки вверх)! — услышал он визгливый голос за спиной.

Обернувшись, Егорша увидел возле своей груди острие плоского штыка. Японский солдат, угарно пьяный, едва держал винтовку. Из-под собачьей шапки торчали жесткие прямые волосы.

Заплетающимся языком солдат спросил, не «бурсевика» ли Егорша, затем обшарил его карманы и махнул рукой, разрешая уйти.

С бьющимся сердцем Егорша огляделся. Из небольшой лавчонки за ним наблюдали какие-то люди. Они держали в руках чашки с едой.

Крохотное окошко лавки было заклеено промасленной бумагой. Над дверью висел красный бумажный лоскут с иероглифом — символом счастья. Внутри лавчонки стояло спертое зловоние. За низким столиком на продранной циновке сидели, поджав ноги, люди.

Лавочник с пухлыми щеками плаксиво пожаловался Егорше:

— Японца шибко плохо есть, настоящая хунхуза. Лавка чего-чего бери, деньга не плати совсем…

«У тебя своя беда, у меня — своя, — подумал Егорша. — Моя-то пострашней».

Он пригляделся к жующим людям. Старый озябший китаец лениво ковырялся в чашке. Он закрывал глаза и покачивался, словно боролся со сном. Напротив него сидел скуластый парень с ловко подвернутыми под себя ногами, он живо управлялся с едой и, прожевывая, успевал насмешливо выговаривать товарищу, долговязому, с длинным унылым носом.

— Нет, не спорь, расстрелянные люди оживают. У нас одного невпопад расстреляла, вместо головы в плечо попали… так что ты думаешь? Червем уполз. А вот повешенные, те уж на всю жизнь делаются неживыми. Тем каюк.

Скуластый заметил интерес Егорши и, вытирая губы, проговорил:

— Чего тебе? Признал, что ли? Э, да ты немой! Ну, садись тогда с нами. Садись, садись, говорю! — он показал место рядом с собой на циновке. — Жрать, как видно, хочешь? Эй, ходя, — окликнул он хозяина лавчонки, — дай человеку чашку.

Китаец с пухлыми щеками подал Егорше плошку с горячей лапшой. Присев возле стены на корточки, Егорша поставил чашку на пол и перевел дух. Японский солдат напугал его до смерти. А если пырнул бы спьяну? Не дождаться бы тогда его Ольге… Но как бы она узнала, что он мертвый? Нет, надо как-то выживать и пробираться во Владивосток. На обратном пути пускай в него стреляют, колют — дело сделано. А туда — нельзя.

— Ешь, ешь, немтырь, остынет, — подбодрил скуластый. — Едешь, едешь, говорю, куда? Э, вот беда-то, не с кем и поговорить как следует.

Из лавчонки они вышли вместе. Пьяный японский солдат вязался к толсто уверченной бабе, дожидавшейся поезда. Баба испуганно озиралась, искала помощи. Скуластый расхохотался.