Читать «Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо» онлайн - страница 109

— Не-ет! — ликовал мужичок и грозил грязным пальцем. — Егор тоже ему сказал. Он, брат, у нас… Ты не смотри, что он такой. Он, брат…

— Не балабонь, дай досказать-то! — оборвал ординарец. — Хорошо бы, братцы, с этим Лазо поговорить. К себе он, говорят, как кремень, а к товарищу навроде няньки, мягонький. Себе ничего, а другим последнее с себя отдаст. Для людей всю землю исходил… И слова у него, говорят, самые простые. Что ни слово, то про самое нужное. Он, сказывают, любого дурака за один раз умным делает. Кто его разок послушает, тот прямо не узнать становится. Просто новый человек делается!

— Это ты правильно заговорил, а то — «слышали мы про него…» — одобрил партизан в тужурке. — У Лазо и товарищи хорошие при нем. Один еще ту революцию делал, что после японской была. Ну и другие тоже. Которые по книжкам, а которые по людям обучались революцию делать. Польза от них большая.

— Так разве одному управиться! — ввернул мужичок в собачьей шапке. — Разве хватит одного на всех?

Ординарец продолжал:

— Говорят, у него от самого Ленина похвальный лист.

— Именно, — подтвердил партизан с подвязанной щекой. — Нам таких вождей и надо! Духу чтоб простого, но с образованием. Пусть сидит и думает, как дело провернуть.

— Молодой вот только. Постарше бы не мешало, — высказался ординарец.

— Это ничего, что молодой. Зато слушаются, как отца. После того как мы их встретили и поздоровались, Лазо свалил мешок с плеча и с мужиками сел. Ну, с нашими, с деревенскими. Вот тут же на завалинке и сели, где мы сидим. И так это он, знаешь, обходительно со всеми! По имени, по отчеству… Про пчел начался разговор. А у нас нынче липа цвела… ну прямо диво дивное! Меду будет хоть залейся. Так он вроде как пасечник какой: и про маток, и про взятки… всю ихнюю музыку назубок. Потом про скотину, про хозяйство разговор пошел — тоже! Наши, кто с ним толковал, души не чают. «Это, говорят, свой!»

— Скотина-то скотиной, — с сомнением высказался ординарец, — но тут ведь воевать придется. Гаврила сам мне говорил: японцы вскорости полезут, американцы, сволочь всякая. Прямо скажу: хороший офицер нам сейчас не помешал бы. Там же планы, карты всякие надо понимать! А что мы с вами? Даже Гаврила наш. Карт мы этих натрофейничали много, а толку? Сядет он за карту, голову руками обхватит. Сидит, сидит…

— Ну, сравнил! Лазо любую карту подавай. Да я тебя, к примеру, так опрошу: вот если тебя случайным делом на базар свести, какая тебе цена будет?

Саженные плечи ординарца сами собой полезли вверх.

— При чем здесь я?

— Ну все-таки, если продать тебя?

— Болтаешь! Да нисколько. Кому я нужен?

— О! А за Лазо, за одну голову — мильен. Есть разница?

С недоверием детина посмотрел на партизана, на других соседей.

— Это кто ж такие цены устанавливал?

— Японцы, вон кто. А они зря денежки платить не станут.

Поколебавшись, ординарец снова полез за папиросами, достал коробку и предложил:

— Разбирайте, что ли. Больше нету. Это нам всего по коробке на брата и досталось.

Потянулось долгое молчание. Курили, смаковали, наслаждались. Внезапно из-за угла вынесся всадник, осадил коня возле самого крыльца, махом слетел с седла и исчез в штабе. Партизаны переглянулись.