Читать «Матиуш на необитаемом острове» онлайн - страница 82
Януш Корчак
Кто-то, не помню кто, написал, что для почтения памяти Матиуша было бы хорошо ввести какую-нибудь его реформу, дать детям одно из тех прав, за которые Матиуш боролся. Ему было отвечено, что это нелепость: если сделать то, чего хотел Матиуш, дети будут радоваться, и будет выглядеть, так, как будто дети радуются, что Матиуш умер, а это было бы нехорошо.
Дети должны быть печальны; ибо их защитник умер. А Матиуша хвалят не за то, что он хотел дать детям права, а за то, что был великий реформатор.
32
Идет Матиуш по дороге, идет в свою родную страну. В голове у него мысли невеселые — опять он на улице, опять один. Была крыша над головой, был хлеб — и зачем надзиратель сжалился и заставил его бежать? Тяжело ему там жилось, но разве не тяжелее, чем носить корзину с углем, думать о том, что делать дальше? Работать все равно придется, не хочет он даром хлеб есть, даже если бы ему и дали. Придется скрываться, нельзя же снова вести войну. Он остановился и записал в своем дневнике:
И как будто в ответ на это вдруг услышал пение соловья. Остановился, прислонился к забору и слушает.
Почему люди не такие, как птицы?
Вошел в корчму, немного подкрепился. Решил идти пешком. Небольшой суммы денег хватит на дорогу. Он не хочет ехать на поезде: Он вернется в свою страну босой и пешком, так уж получилось. Да и лучше все обдумает в дороге. Видимо; пчелки в голове при ходьбе колышутся и быстрее летают.
В маленьком городке, через который он проходил, он прочел в газете сообщение о своей смерти. Тем лучше. По крайней мере, не будут искать.
В дороге Матиушу приходилось разговаривать то с тем, то с другим, иногда его подвозили, видят, что нездешний. Расспрашивали, откуда он. Матиуш отвечал, что в голову придет, и это ему надоело.
— Сирота. Возвращаюсь туда-то.
А чаще всего отвечал:
— Это длинная история.
И самые любопытные отставали.
И наконец дошел Матиуш до страны, в которой был королем. Он стал на колени и поцеловал землю, словно приветствовал ее или просил прощенья.
— Ты откуда? — остановил его пограничный часовой.
— С белого света.
— Куда?
— Домой.
— А где твой дом?
— Где мой дом? Не знаю.
— Бумаги есть?
Матиуш вспомнил, что надзиратель дал ему какую-то фальшивую бумагу. Подал ее.
— Сын тюремного надзирателя?
— Нет, — сказал Матиуш с улыбкой, — сын короля.
— Хо-хо! Высокого ты рода. Ну, ступай.
Не поверил. А Матиушу все равно. Он устал. Ничего ему пчелки не говорят. Идет он в сторону своей столицы, но все медленнее. Усталый, голодный. В кармане ни гроша. Все его имущество: фотография матери, такая потертая, что только один Матиуш узнал бы на ней королеву. Все его имущество — эта фотография, раковинка, камушек, черный кусок сахару, огрызок карандаша и дневник.
И нанялся Матиуш работать пастухом.
Теперь он стал Марцинеком, две коровы пасет. Тихие животные. Любят его.
Любят его и люди. Послушный, услужливый, грустный; особенно грустный, когда улыбается.
— Должно быть, этот паренек большую пережил беду: из глаз она у него глядит.
