Читать «Три эссе» онлайн - страница 4

Преклонение перед жизнью как таковой (распространенное современное суеверие) плохо тем, что его адепты забывают о парадоксе мужества. Ни один человек не погибнет быстрее, чем «мафусаилит». Чтобы сохранить жизнь, не надо над ней трястись. Но случай, о котором я рассказал, — прекрасный пример того, как мало теория «мафусаилитства» влияет на хороших людей. Ведь с тем солдатом дело не так просто. Если он хотел только одного — пожить подольше, — какого черта он пошел в солдаты?

Человек и его собака

Циники часто говорят, опыт разочаровывает; мне же всегда казалось, что все хорошие вещи лучше в жизни, чем в теории. Я обнаружил, что любовь (с маленькой буквы) несравненно поразительней Любви; а когда я увидел Средиземное море, оно оказалось синей, чем синий цвет спектра. В теории сон — понятие отрицательное, простой перерыв бытия. Но для меня сон — явление весомое, загадочное наслаждение, которое мы забываем, потому что оно слишком прекрасно. Вероятно, во сне мы пополняем силы из древних, забытых источников. Если это не так, почему мы радуемся сну, даже когда выспались? Почему пробуждение — словно изгнание из рая?

Но я отвлекся; сейчас я просто хочу сказать, что в жизни многие вещи гораздо лучше, чем в мечтах; что горные вершины выше, чем на картинках, а житейские истины — поразительней, чем в прописях. Возьмем, к примеру, мое новое приобретение — шотландского терьера. Я всегда думал, что люблю животных, потому что ни разу мне не попадалось животное, которое вызвало бы у меня острую ненависть. Большинство людей где-нибудь да проведут черту. Лорд Робертс не любит кошек; лучшая в мире женщина не любит пауков; мои знакомые теософы не выносят мышей, хотя и покровительствуют им; многие видные гуманисты терпеть не могут людей.

Но я ни разу не испытывал отвращения к животному. Я ничего не имею против самого склизкого слизняка и самого наглого носорога. Короче говоря, я всю жизнь разделял заблуждение, свойственное многим современным поборникам сострадания и равенства, — я думал, что люблю живые существа; на самом же деле я просто не испытывал к ним ненависти. Я не презирал верблюда за его горб или кита за его ус. Но я никогда и не думал всерьез, что в один прекрасный день мое сердце содрогнется от нежности при мысли о китовом усе, или я узнаю в толпе один-единственный верблюжий горб, как профиль прекрасной дамы. В том и состоит первый урок, который дает нам собака. Вы обзаводитесь ею — и вот вы любите живое существо как человек, а не только терпите его как оптимист.

Более того, если мы любим собаку, мы любим ее как собаку, а не как приятеля, или игрушку, или продукт эволюции. С той минуты, что вы отвечаете за судьбу почтенного пса, перед вами разверзается широкая, как мир, пропасть между жестокостью и необходимой строгостью. Некоторые под словами «телесные наказания» понимают и издевательства, которым подвергаются наши несчастные сограждане в тюрьмах и работных домах, и хороший шлепок глупому ребенку или несносному терьеру. С таким же успехом можно объединить термином «взаимотолкание» драку, столкновение кораблей, объятия немецких студентов и встречу двух комет.