Читать «Вознесение» онлайн - страница 202

— Потому что мне тоже шестнадцать. Я видела ее лицо. Она издевается.

— Скорей, — торопит физик. — Давай не будем ее терять.

Схватив ручки моего кресла, он резко толкает его вперед. Оба наших надзирателя энергично расчищают путь сквозь толпу. Фрейзер Мелвиль мчит меня сквозь людской поток, вливающийся внутрь стадиона через стену прозрачных полосок. Ощущение такое, будто нас затягивает в чрево кита. Окруженная немыслимой массой плоти, я остро чувствую свою незначительность — песчинка в бурлящем море.

— Вон она, впереди, — кричит физик, наклонившись ко мне. — Давай попробуем ее нагнать.

Несмотря на послеолимпийскую реорганизацию, стадион кажется еще огромнее, чем раньше, — бесконечное пространство, в котором теряется взгляд. Дальний край погружен в темноту, и от этого возникает впечатление, будто входишь в мрачную пещеру с узкой полоской света у входа. На ближнем конце, окруженная беговой дорожкой, стоит сцена — залитый светом белый диск, в центре которого возвышается каскад белоснежных лилий. Откуда здесь этот шедевр? Кто организовал его доставку в столь короткий срок? Чуть в стороне, за шеренгой микрофонов, сложены ярусы из огромных белых блоков, приготовленные, очевидно, для хора. Группа поддержки продолжает разогревать публику, хотя, почувствовав перемену в настроении толпы, проповедники рассредоточились по краю сцены и каждый обращается к своей части освещенного пространства.

Остановившись, наши сопровождающие затевают торопливую дискуссию, а я обегаю взглядом ряды кресел, надеясь разглядеть в толпе Бетани. Моя подопечная как сквозь землю провалилась. Со всех сторон нас окружают люди — кто-то сидит, кто-то мнется в широких проходах. Сознавая опасность стай, я даже в доколясочные времена чувствовала себя неуютно в толпе. Во мне поднимается волна дрожи. Физик опускает ладонь мне на плечо и сжимает пальцы. Нуждается ли он во мне так же, как нуждаюсь в нем я? Запрокидываю голову, он наклоняется и крепко целует меня в губы. Кто-то толкает его в спину, Фрейзер Мелвиль резко выпрямляется, и мне остается лишь его вкус.

— Сюда. — Моя охранница провожает нас к ряду кресел у сцены. — Оставайтесь здесь, — говорит она деревянным голосом. — Физик опускается на крайнее сиденье, а я пристраиваюсь рядом, в проходе. Она разговаривает с кем-то по внутренней связи. Напрягаю слух, пытаясь расслышать ее слова. — Да, святой отец. Насколько я понимаю, так и есть… Она цитировала Матфея. Прощение… — Неожиданно на ее грубом лице расцветает поразительной красоты улыбка. — По первому вашему слову… Да, сэр, обязательно… Благослови вас Господь, сэр, и вашу семью тоже! До встречи в Царствии Божием!

Во время этой беседы ее напарник куда-то исчез. Через какое-то время я замечаю его на противоположном конце стадиона направляющим людской поток к ближайшим ярусам кресел. Большинство собравшихся заняло самый нижний уровень, и именно здесь беспокойство ощущается сильнее всего. Оно почти осязаемо. Некоторые из присутствующих, впав в истерику, протискиваются сквозь наплывающую толпу, создавая панический встречный поток. Другие, зажмурившись, стоят на коленях и горячо молятся. Какая-то пергидрольная блондинка в розовом халате вскарабкалась на гигантскую колонку и, беззвучно шевеля губами, — не то сбивчиво, торопливо молится, не то произносит многоэтажное ругательство. В руках у нее сверток, который она держит высоко над головой, словно умоляя о чем-то неряшливые, похожие на цветную капусту тучи, вереницей наплывающие на горизонт. «Триш! Слезай, дура!» — кричит ей муж, но он мог бы с таким же успехом говорить с ней по-китайски.