Читать «Ели воду из-под крана» онлайн - страница 23

Оба генеральных направления часто пересекались между собой, хотя иностранцев в Евпатории было мало — Севастополь рядом, станция на мысе и всё такое прочее. Чеки водились у моряков, ходивших в загранку, а в плане иностранцев иногда проскакивал народец из варшавского договора. Румыны, поляки, венгры. С одним венгром, Ласло, Яша даже лежал в прошлый раз в больничке. Ласло крепко нарушил курортный режим и был снят с крыши кинотеатра «Родина», распевающим «Марсельезу». Дело было пустяковое, но его на всякий случай приложили на несколько дней в психдиспансер.

Благодаря иностранному происхождению представителя заграничного соцлагеря определили в отдельную палату на втором этаже, с большим окном, но он свободно выходил на перекур и в столовую. Так вот, Ласло рассказывал такое, от чего действительно можно было сойти с ума. И уже по-серьезному. Если верить ему на слово, то венгры после пятьдесят шестого года (примечание переводчика: Венгерская революция 1956 года, подавленная советской армией) вытребовали-таки себе окошко на Запад. И нехеровое, между прочим, окошко — с семьдесят пятого года они могли без виз ездить в Австрию! Ясное дело, что большая часть экскурсантов вместо того, чтобы фотографироваться на фоне Вены и пить тамошний легендарный кофеёк, плавно терялась и всплывала в специальных лагерях для эмигрантов. Это, наверное, были те же лагеря, в которые попадали наши бывшие граждане по дороге в Америку или Израиль.

Яков Маркович Демирский, судя по имени, отчеству и фамилии, не говоря уже о внешности, тоже имел шансы когда-нибудь очутиться в таком лагере, но эта идея всякий раз напарывалась на небольшой по размерам, но непреодолимый айсберг — папу Марка. Демирский-старший был ярым советчиком, у него и совет был по любому поводу, и Союз Советских Социалистических Республик был ему ближе родной матери. По крайней мере, так утверждала бабушка Роза.

Ну казалось бы — евреев начали выпускать из Союза, а с такими талантами папа найдет себя в любом обществе, при любом строе, ведь два раза уже оттоптал за то, что при капитализме только приветствуется. Но — нет. Причём в случае с папой не просто «нет», а «нет, БЛЯДЬ!»

Последний спор на эту тему закончился очень плохо. Было это в аккурат на Новый год, бабушка Роза настрогала выварку оливье, сделала фаршмак (примечание переводчика: вообще-то правильно говорить «форшмак» (от немецкого Vor(ge) schmack — предвкушение), блюдо еврейской кухни: паштет из селедочного фарша с добавлением белого хлеба, лука, яблока, желтков и т.д., в зависимости от рецептуры вашей бабушки) и ушла к себе на Пляжный — у них тогда с папой был очередной период взаимного молчания.

Новый год встречали вчетвером: Яша, папа Марк, гвардии рецидивист Миша Шапиро, как раз недавно, ко Дню Милиции, откинувшийся после очередной отсидки, и некая заведующая продуктовым складом Оля, здоровенная крашенная в блондинку сисястая дура, которая беспрерывно ржала по любому поводу.