Читать «Библиотекарь или как украсть президентское кресло» онлайн - страница 68

Глава 25

Кабинет Кельвина Хаджопяна находился в главном штабе Мёрфи. Он был полной противоположностью тому, как обычно выглядят кабинеты в период предвыборной гонки. Здесь было чисто и свободно. Более, того, здесь даже не было рабочего места как такового, был просто стол, старинный и очень простой. Когда ему нужны были какие-то бумаги, секретарь приносила их, а потом уносила обратно. В комнате стояло три стула, на одном он сидел сам, на двух других приходившие к нему. У него были свои студентки, с которыми он никогда не трахался, не заигрывал, не кокетничал. И даже когда всем стало понятно, что выиграть они не могут, ну просто никак, когда стало ясно, что всем, отправившимся в пустынный переход, затеянный Хаджопяном, предстоит в конце задыхаться от жажды, что обещанный им колодец — просто мираж, а попытавшиеся добраться до него будут жевать сухой песок, даже тогда в штабе было много людей, которые готовы были изо всех сил помогать дзен-медиа-мастеру Хаджопяну, не требуя за это никакого вознаграждения.

На стенах не висело ничего, кроме одной единственной рамы три фута в ширину, два в высоту. Рама обрамляла надпись: «Стена существует по-настоящему», выполненная в стиле граффити. От внимательного взгляда не могло укрыться, что стенка под надписью покрашена позже, чем вся остальная стена, а если бы вы присмотрелись ещё внимательнее, вы бы заметили, что эта надпись была сделана поверх другой, но что за надпись здесь была раньше, человеку, не искушённому в искусстве граффити, понять было невозможно.

Но если вы замечали такую мелочь, у вас немедленно возникал вопрос, почему Хаджопян не велел перекрасить при ремонте всю стену, и вы начинали подозревать, что это было сделано специально, потому что если бы Хаджопян хотел, чтобы была перекрашена вся стена, это было бы сделано непременно.

Только три человека заметили, что надпись была двойной. Сначала они попытались сами понять, что это должно означать, а потом спросили у хозяина. «Аааум», — ответил он первому спросившему, сопроводив своё «аааум» любезной улыбкой, потому что первым спросившим была молодая и очень гламурная барышня из лос-анджелесского института Калифорнии, к сожалению, она так ничего и не поняла. Второму он ответил: «Да, перемены просто!» Если представить, что предложение — это холм, то существительное будет стоять как раз на вершине, если посмотреть на этот холм издали. Но третьему, обычному журналисту, который печатал свои статьи то в «Харпере», то в ежемесячнике «Атлантика», то в электронных изданиях, Хаджопян всё-таки пояснил: «Хочу, чтобы все наглядно представляли, что я делаю».

Журналист понимающе протянул «Аааум», но Хаджопян так и не понял, то ли это была просто дань вежливости, то ли журналист был прекрасно знаком с дзен-буддизмом, в котором этот звук означал: «Врёшь ты всё, ублюдок мелкий». Но пусть он и не решил, как понимать реакцию журналиста, она его изрядно развеселила, и он захохотал. Журналист присоединился к нему и, захлебываясь смехом, сказал: «Вот оно где, настоящее-то!»