Читать «Библиотекарь или как украсть президентское кресло» онлайн - страница 17
Ларри Бейнхарт
Я заметил, где-то минут через сорок после дневного приёма лекарств (четыре часа) на Стоуи нападает мечтательное настроение, в этом лирическом настроении, к примеру, в первый день он начал цитировать мне Киплинга. Он принялся бормотать какие-то стихи, с большим чувством, но очень тихо. Чтобы разобрать, что он бормочет, я был вынужден наклониться к нему:
Но она осталась и отдалась судье, судья же взял и повесил её отца. Текст очень похож на баллады Чайльд-Гарольда или сборник стихов Бобби Бёрнса, однако это не Чайльд-Гарольд и не Бобби Бёрнс, а Боб Дилан, 1963 год. Песня называется «Семь проклятий». Никогда бы не подумал, что мистеру Стоуи может нравиться Боб Дилан.
Более того, он знал и «Анатею», песню, написанную Нейлом Ротом и Лидией Вуд и исполняемую Джуди Коллинз, в которой рассказывается очень похожая история. И там и там главные герои крадут жеребцов и их обоих заковывают в наручники. И там и там, чтобы спасти своего отца (Рейли) или брата (Анатея), женщины предлагают сначала золото, потом отдаются судьям, но оба судьи не держат своего слова, Рейли и Лазло Фечер умирают, женщины проклинают судей.
— А помните, как именно они их прокляли? — голос Стоуи звучал очень грустно и печально.
— Я честно попытался вспомнить. «Кажется, она сказала, что ни один доктор его не излечит».
— А вы верите в проклятия?
Тут в дверь постучали, и почти сразу же в комнату вошли два человека, мужчина и женщина. Первое что бросалось в глаза — военная выправка первого. Он отчеканил: «Доброе утро, сэр» и выпрямился, хотя казалось, что более прямым быть уже невозможно, его голос звучал так чётко, так по-военному, было даже странно, что он не вскинул руку к голове. Голубоглазый, светловолосый, пышущий здоровьем, в хорошо сшитом костюме, ухоженный, ботинки натерты до блеска. На галстуке приколота эмблема морской пехоты. Узел на галстуке безупречен, а воротничок наглухо застёгнут.
Но, конечно же, в первую очередь моё внимание привлекла женщина, пришедшая вместе с ним. Белая кожа, василькового цвета глаза, иссиня чёрные волосы. Высокие скулы и разрез глаз выдавали в ней индейскую кровь. Но описывать её красоту было всё равно, что описывать картины Стоуи или его антикварную мебель. Женщина был настоящей. Настоящей, умной и загадочной.
Они поздоровались со Стоуи и посмотрели на меня. Я глядел на неё во все глаза и думал, что во мне так заинтересовало этих двоих. Или мне это только показалось?
Я и глазом не успел моргнуть, как Стоуи снова стал самоуверенным миллиардером. Преображение было просто мгновенным, с такой скоростью преображаются герои в сказках. «Привет, Джек, — обратился он к военному. — Привет, моя милая Ниоб».