Читать «Айни» онлайн - страница 25

Наконец Шариф-джон-махдум, покровитель Айни, признал талант Айни в стихах и прозе, это произошло в 1902 году, когда Шариф-джон-махдум уехал в Керки, куда был назначен казием. Он пригласил в гости Айни. Айни не посмел ответить отказом. Однажды писец казия Мирзо-Ахмед пришел в судейскую расстроенным. В руках у него было письмо.

— Чем вы так расстроены? — спросил Айни. Юноша ответил, что его собираются уволить.

— Откуда тебе известно?

— Казий сегодня получил письмо от старшего брата. У того умер сын и другой родился.

— Ну, а ты при чем?

— Я должен написать письмо-соболезнование и одновременно поздравление. А я даже простое письмо составлять не умею. Прогонят меня с работы.

Айни составил это письмо:

«Хотя то, что один из молодых побегов срезан, и вызывает печаль, однако нельзя забывать, что по законам природы это должно явиться причиной быстрейшего роста остающегося побега. Поэтому надлежит поздравить Вас с тем, что вместо умершего ребенка Вы обрели вновь родившегося, который, несомненно, достигнет зрелости и совершенства».

Прочитав это письмо, Шариф-джон-махдум признал талант Айни в прозе. Сам поэт признает, что если он стал считать себя поэтом только после признания его таланта Хайратом, то прозой он стал писать только после признания Шариф-джон-махдумом.

Первая русская революция 1905–1907 годов всколыхнула Среднюю Азию. Россия становилась центром мирового революционного движения. Гнет в Азии был двойной, даже тройной: феодальный, колониальный и капиталистический. Иной раз бывало и так, что население целых деревень состояло из рабов и крепостных. Чорьяккоры — относительно свободные земледельцы — также не имели никаких прав. Безраздельное господство хозяев — баев, служителей культа и эмирских чиновников — носило столь запутанные формы, что трудно было порой определить, кто хозяин дехканина.

Русская революция всколыхнула Среднюю Азию. Уже в 1905–1907 годах бастовали рабочие хлопкоочистительных заводов. Эмир и его прислужники решили запугать народ репрессиями, строжайшим, жестоким террором. Тюрьмы и зинданы были переполнены, ежедневно без суда и следствия казнили 200–300 человек, причем эмир лично наблюдал работу палачей.

Мелкая интеллигенция и местная буржуазия искали выхода из создавшегося положения; создавали полулегальные реформистские общества, ставившие своей целью ограничить власть эмира, упорядочить систему налогов, добиться разрешения получать газеты, издаваемые в России, и открыть светские, или, как их называли, «новометодные», школы, в которых ученики учились бы читать, писать, считать.

С другой стороны, Англия, Германия и Турция внимательно следили за событиями и положением в Средней Азии и на Кавказе — заманчиво было бы захватить такие богатые сырьем колонии! Однако выступить с оружием в рунах, объявив войну России, они пока не смели. Надо было идеологически подготовить почву для интервенции, использовать для этого религию и ее служителей, раздуть национальную рознь, настроить народ против русских и России. Используя недовольство народа и буржуазии, сложную и противоречивую форму правления, взяточничество, казнокрадство и назревающий протест народа, агенты империализма подняли флаг «единого независимого мусульманского государства Туран» под руководством и властью, «под защитой» Турции, возможно, с парламентом, а при случае и с эмиром, только уже ограниченным в правах. Фитрат и Бехбуди в Средней Азии, Исмаил Гаспринский в. Крыму — агенты Турции сколачивали мелкую буржуазию, националистов, интеллигенцию в тайное общество, получившее название «джадидских». Если джадиды, с одной стороны, добивались реформы и лавировали между эмиром и народом, то, с другой стороны, они боялись революции и любыми средствами стремились задушить революционное движение народа. Громкие фразы джадидов, требование реформ, новометодных школ поначалу увлекли молодого Садриддина Айни, и он по их примеру организует общество «Просвещение».