Читать «Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце» онлайн - страница 59
Виталий Епифанович Ларичев
По истечении всех dies intercalaris понтифики вновь как ни в чем не бывало продолжали счет пяти оставшихся дней бога Фебрууса. Тогда свершались торжества в память изгнания злых сил, которые, очевидно, олицетворяли зиму. Римляне обращались к богам с мольбой о примирении с ними, тогда жарким пламенем вспыхивал жертвенник богини Весты. Жрецы и простой люд, не говоря уже о знати, торопились в этот день заменить в своих жилищах старые ветви лавра на новые. Так на радость всем восстанавливалась гармония Неба — отныне 12 месяцев лунного года по-прежнему счастливо сочетались с 12 зодиакальными созвездиями космической дороги Солнца. Время отсчитывало последние дни мартовских календ, и римляне готовились к встрече вестника весны. В это время, как и положено по истечении девяти месяцев с лета прошлого года, рождался первый серп молодого месяца, знака пробуждения природы и начала работ землепашца. С золотистым серпом приходила также радость к тем, кто готовился занять в республике высокие должности, и понятная тоска к должникам, которым с того дня предстояло начать выплату денег по давним своим обязательствам.
При подобных порядках количество дней в годах лунного четырехлетия чередовались так: 355
И все же, как бы кто ни исправлял в Риме календарь, одна нелепица оставалась — второй месяц года Нумы, февраль, с его мрачноватыми ритуалами. Ведь почитание умерших, операция «mariedonius», празднества дня разграничения и изгнания царя, а также смена лавров в жилищах, кажется, были бы более уместны для времени, когда сходит на нет запас дней старого года. Отсюда мог бы последовать вывод, что во времена Ромула, а быть может, и значительно раньше февраль был последним «темным» месяцем, когда накануне весеннего равноденствия и оживления природы «умирал», уходя в прошлое, год. Но каков был он, этот год Ромула? А вот таким странным карликом представлен он у Овидия, как, впрочем, и у Плутарха: