Читать «Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце» онлайн - страница 38

Поражает серия «неожиданностей» в истории человечества — наука появилась «внезапно» у греков, отдельные предпосылки ее зародились «внезапно» в Месопотамии, в Египте, Индии и Древнем Китае, цивилизация «внезапно» начала формироваться на Ближнем Востоке, письменность «внезапно» была разработана в Шумере и Египте, переход от охоты к земледелию, основе любой развитой цивилизации, «внезапно» произошел около десяти тысяч лет назад. Также «внезапно» был разработан календарь, а 30 тысяч лет назад «внезапно» появилось искусство древнекаменного века. Однако, обратившись к археологии, я понял, что и с ее помощью трудно объяснить все эти бесконечные «внезапности», если даже каждую из них растянуть на многие поколения или на десятки веков. В результате у меня укрепилась уверенность в том, что искусство, сельское хозяйство, математика, астрономия, календарь, письменность — все это не могло появиться внезапно. Они, вероятно, результат тысячелетней деятельности человека. Но скольких тысячелетий — вот в чем вопрос!

— Пожалуй, и я не отказался бы услышать ответ на него, — донесся из-за океана скучный голос человека, кажется, уже теряющего терпение.

— Да, но мне в особенности трудно стало принимать популярную в отдельных кругах теорию внезапного становления науки, как только я познакомился с особо интересными археологическими объектами, которые, как можно догадываться, содержат неожиданный свидетельства относительно высокого уровня знаний, а также сложной мифологии и загадочного символизма. По-моему, наука — один из временных видов человеческой деятельности, и признание этого принципиально важно. А переход от охоты и собирательства к земледелию? Отвечая на этот вопрос, следует, наверно, учитывать, насколько сложен сам по себе такой вид хозяйственных занятий. Это ведь не охота, которая может быть закончена в один-два дня, а то и меньше. Земледелие — временная деятельность, то есть растянутая на год и к тому же требующая не только соответствующих орудий, но также определенных навыков, которые, как считается, закреплялись в мифах и сакральных ритуалах и культах.

— Но это уже по части иных наук, — вяло возразил Мовиус.

— Да, конечно. Когда я обратился с подобными проблемами к профессору антропологии Колумбийского университета Ральфу Салецкому, он от души посмеялся над моими муками и сказал, что я задаю вопросы, которые даже сами археологи пока не решаются ставить. Они до сих пор, по его словам, лишь медленно и осторожно пытаются прояснить хронологию и общую последовательность культурных событий, изучают кости и орудия труда человека, анализируют погребальные обычаи и строительные приемы, почти наощупь силятся распознать образы божеств. О прочих же навыках древнего человека, увы, никаких данных пока нет. А может быть, указания на то есть в культурных горизонтах, которые отложились в пещерах 10, 15, 20 тысяч лет назад? — с наивностью дилетанта спросил я тогда Салецкого. Он печально улыбнулся и сказал откровенно, что дать ответ на этот вопрос не в его силах. Если же этот ответ вообще существует, то услышать его можно разве что от профессора Музея человека в Париже Андре Леруа-Гурана, выдающегося, по его мнению, знатока пещерного искусства и символизма эпохи палеолита.