Читать «Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце» онлайн - страница 28

Вот тогда-то, восстав из-за стола и с яростью захлопнув книгу, Эли де Бомон лишил себя возможности узнать, что «Человек Природы», судя по фигурным костям, обладал к тому же «разного рода печатями, которые прикладывались к мягкому веществу или намазывались краской» и что «уже одно это могло бы указать на то, что у людей того времени было какое-то письмо». Вот так, начав с безобидного утверждения, что древняя глиняная посуда стала «отправной точкой труда формовщика», дольмены — «труда архитектора», а «подобия каменных фигур» из допотопных слоев в долине Соммы — творчества художника и скульптора, аббевильский фантазер осмелился усмотреть в простых черточках на костях «отправную точку» математики, а за каменными скульптурами — «ощущение и восприятие Солнца, Луны, звезд, деревьев и животных».

Ну уж нет, очередная выходка Буше де Перта даром ему на сей раз не пройдет! Он дорого поплатится за свои дилетантские математические проделки!

…Так оно и случилось: на следующий же год после издания второго тома «Кельтских и допотопных древностей» Общество исследователей старины Пикардии на очередном своем конгрессе в Лионе во всеуслышанье объявило находки из Аббевиля «не имеющим ценности хламом». Буше де Перту оставалось после этого лишь обреченно подвести итоги многолетней изнурительной борьбы: «Я стою против огромной стены, против огромной одушевленной стены, имя которой — Академия и Институт Франции» (последний был учреждением, которое с начала века считалось ведущим в стране центром по науке и искусству и где, почитая Кювье, слышать ничего не хотели об открытиях в Аббевиле). Очевидно, после происшедшего в дневнике Буше де Перта появилась горестная запись: «Работа над камнем совершенно очевидна, но я один, кто это признает».

Однако случается, что судьба оборачивается лицом и к «вечным неудачникам»: отчаявшийся Буше де Перт вдруг получил поддержку: известный английский геолог Хью Фальконер, осматривая обнажения берегов Соммы, обнаружил покрытое сколами каменное рубило, которое залегало в глине вместе с костями слонов и носорогов. Он обратил на это внимание других английских археологов и геологов, и, когда 26 апреля 1858 года Лайель, Эванс и Флауэр посетили Аббевиль, они убедились в правильности выводов Буше де Перта. К такому же заключению пришли затем и другие, как любил говорить Буше де Перт, «люди науки и совести» — сэр Приствич и лорд Эвбери, он же археолог и этнограф Джон Лёббок, тот самый, который датировал потом Стоунхендж. Публичное заявление на заседании Королевского общества о поддержке взглядов Буше де Перта, сделанное 26 мая 1859 года выдающимся геологом Джоном Эвансом, произвело в европейском научном мире сенсацию. Можно представить растерянность и смущение недоброжелателей Буше де Перта, когда во Франции стало известно, что именно заявил высокочтимый Чарлз Лайель в Абердане, где проходило очередное заседание Британской ассоциации наук: «Находки на Сомме не оставляют сомнений — человек был современником вымерших животных: мамонтов, носорогов, бизонов и северных оленей». Дальше — больше: 16 июля 1859 года известный журнал «Atenium» напечатал статью сэра Рамсэя, в которой торжествующий Буше де Перт прочел: «Ручные топоры из Аббевиля являются произведениями искусства, точно так же, как, положим, гравюра». Лондонское Королевское общество официально признало искусственность обработки камней из Аббевиля. и в своей резолюции специально подчеркнуло, словно желая уколоть самолюбие французских коллег из Академии, что, конечно же, древний человек жил в эпоху вымерших животных.