Читать «Грозненские миражи» онлайн - страница 163

— Муха, ты что — совсем? Где ты это углядел? — Павел встал, подошёл к картинам. — Здесь?

Слившиеся в один прицелы русского солдата и чеченского боевика. Залитые солнцем проспекты и фонтаны перечёркиваются прицельной планкой и превращаются в дымящие руины. А прицелы скользят дальше.

— Здесь?

Тот же, ещё нетронутый город с высоты птичьего полёта. Утопающие в зелени аллейки, солнечные блики от весело петляющей реки. И два громадных пятна, две чёрные тени. Одна — тень от кинжала, другая — от самолёта. И там, куда падают тени, больше нет зелени, нет жизни и солнца. Даже домов нет. Только руины, только мрак и смерть, тоска и безысходность.

— Или здесь, Муха? Здесь?

Мутно-свинцовая река с закованными в потрескавшийся гранит берегами, разбитый мост. Города на берегах почти нет, одни уродливые тлеющие развалины. Жизни там тоже нет — не бывает в таких условиях жизни. Зато смерти раздолье: с обоих берегов летят навстречу друг другу пунктиры смертоносных очередей, и нет им конца. А над рекой туман, и в этом тумане еле-еле, может быть, в последний раз смутными тенями встают призраки прошлого. «Поющие» фонтаны у театра Лермонтова, застрявший на подъёме к Минутке троллейбус, лодки на пруду в Треке, вечерний, бесцельно и беззаботно шумящий «брод», влюблённые на скамейке Первомайской. Вьются призраки, прижимаются к воде, стремясь ускользнуть от снарядов, тихо шепчут. Гремит очередной выстрел, ещё одну тень прошлого пронзает раскалённое железо, и она исчезает. Навсегда.

— Здесь? — Павел рванул картину со стены и бросил вперёд.

Холст изогнулся, словно взмахнул крыльями, и с мерзким скрежетом полетел вниз. Развернулся, упал на стол и закрыл собой всё. Как саваном.

— Тут же о другом! О гибели привычного нам мира. О том, что всё превратилось в пепел. Всё — и то, чем мы жили, о чём мечтали, без чего не могли существовать, и то, чего даже не замечали. Даже прошлое и то теперь мираж. Пепел! А из пепла ничего не…. Неужели не ясно?

— Да это ясно, — протянул Виктор, не сводя глаз с холста, — но…. Слушай, убери ты его отсюда! Мне понятно, Вальке понятно, тем, кто из Грозного, тоже, наверное, понятно, хотя, вряд ли, всём. Но… Пашка, ты что, не слышишь ничего вокруг? Вот ты сказал, что наше прошлое стало пеплом, а ты Интернет посмотри. Иногда кажется, что и настоящее пепел, а будущего вообще нет. Знаешь, какие сейчас настроения? С одной стороны — подождите, ещё лет десять-двадцать и от вашей России ничего не останется, кроме Москвы, да и та будет нам дань платить. А с другой — отделить эту долбанную Чечню, на хер, огородить колючкой с минным полем и вышек с пулемётами понаставить. Лучше бы, конечно, атомную бомбу сбросить, но на это духу точно не хватит.

— Отделить, — повторил Павел, убирая холст со стола. — Знаете, в январе 95-го, в самом начале, когда ещё были силы… Короче, был у нас приёмник, и вечерами, когда стрельба немного стихала, мужики частенько слушали новости. Всё чего-то ждали. А там одно и тоже, одно и тоже: «Всё хорошо! Восстановление конституционного порядка идёт по плану. Ещё день-два, неделя, и будет вам мирное небо над головой и полный кайф». У нас уже «очередь» покойников скопилась, похоронить не можем, а они «Всё хорошо!» Вот тогда, бывало, кто-нибудь не выдерживал и орал: «Да отделите вы их на хрен! И «освобождать» нас не надо, а то всех перебьёте!» Здесь, в России, тогда за такое посчитали бы предателем. Все кричали «Не пущать!». А теперь…. А вы как думаете?