Читать «"Говорящие с...-2" Последствия больших разговоров» онлайн - страница 363

   Эше казалось, что она стоит здесь уже целую вечность, за которую могли образоваться и исчезнуть несколько галактик, хотя прошло не больше двадцати минут. Дело было не в месте - сейчас, несмотря на сгустившуюся тьму, которую лишь слегка разгоняли непотушенные фары оставшихся на дороге машин, и горящий перед полукругом людей слабый живой огонь, это место больше ее не пугало. Дело было в самих людях. С самого начала как-то так получилось, что она стояла одна, и теперь Эша ощущала себя слишком отдельной от остальных, словно она была чужаком, оказавшимся здесь случайно, и на нее все смотрят как на чужака, и только вежливость не позволяет им попросить ее уйти. Съежившись и сунув руки в карманы плаща, она старалась смотреть только перед собой, но взгляд то и дело невольно скользил по лицам вокруг, и лица эти, измененные прыгающими тенями и отсветами пламени, вспыхивающими в зрачках, казались лицами враждебных незнакомцев. Глаза многих представителей первого поколения, которые не в силах были сдержать переполнявшие их эмоции, сверкали сизыми всполохами. Эша предвидела это, поэтому изначально вовсе не была удивлена, узнав, что похороны назначены на поздний вечер. Даже в своем городе, за который пришлось так отчаянно сражаться, они все еще должны были прятаться, и друзей приходилось провожать тайком. Она съежилась еще больше, слушая, как в полном безветрии снова и снова земля падает на землю, как всхлипывает кто-то из женщин и как отчаянно шмыгает носом Паша, который, несмотря на все уговоры, категорически отказался остаться в офисе. Приехали все, кроме Лизы-Оригами, которая была еще слишком мала, чтобы поступать наперекор чужим решениям, Говорящих, не закончивших реабилитацию, и всех госпитализированных сотрудников института исследования сетевязания, за которых все сейчас решали врачи, несмотря на то, что большинство из госпитализированных были категорически против. Никого из работников кладбища поблизости не было, и лопатами орудовали сами провожающие, в том числе Парикмахер, который с самого начала произвел легкое изменение в их составе, треснув лопатой по ноге Гену-Таможенника и добавив тем самым к его скорбным эмоциям вполне естественное раздражение.

   А потом все изменилось. Возможно, с самого начала, вся эта отчужденность была лишь плодом шталевского воображения, все еще отягощенного чувством вины из-за Юли и Валеры. Возможно еще и потому, что на ее запястье тихо, жалобно сжались пальцы Севы, заставив ее руку покинуть карман и обхватить в ответном пожатии ладонь Мебельщика. Или потому, что на плечо легла ладонь Нины Владимировны, а другая свободная шталевская рука сама по себе оказалась в руке всхлипывающей Сашки, и та притихла, приткнувшись щекой к плечу Эши. В любом случае ощущение отдельности исчезло, и теперь она была среди близких людей. Казалось, что она всегда была среди них, и как бы ни было больно и плохо, с ними было легче, с ними боль теряла остроту и уходила, уступая место тихой печали. Человек не должен быть один. Каким бы сильным и независимым он себя не считал, он никогда не должен быть один. Потому что всегда приходят такие моменты, когда жизненно необходимо кого-то держать за руку, потому что больно бывает всем, человек ты или Говорящий. "Или даже нечисть", - подумала Эша, взглянув на стоящую в почтительном отдалении выделяющуюся на фоне светлого мрамора темную фигуру, которая даже отсюда казалась растерянной. Она не знала, что именно привело сюда журналиста - скорее всего, причина банальна - Вадик держался поблизости из соображений безопасности. Никто не гнал его - на него просто не смотрели, но Шталь внезапно подумалось о том, о чем, вероятней всего, другие даже не думали. Вадик тоже потерял сородичей, с одним из которых даже приятельствовал, прочие Шаю покинули, и, вполне возможно, сейчас он тоже не мог быть один.