Читать «Элексир князя Собакина» онлайн - страница 76
Ольга Лукас
— Ну то есть как — что означает? — пожал плечами Живой. — Зло мировое.
— Нет, — покачал головой Карлсон, — не мировое. Змея-то — это мы...
Пораженный такой трактовкой шедевра Фальконе, Паша некоторое время смотрел на представителя побежденной державы молча, а потом вдруг схватил его за руку.
— Слушай, а давай мы ему отомстим! — выпалил он.
— Как это?
— Ну, тебе ведь обидно, что тебя змеей представили?
— Обидно.
— И всему шведскому народу обидно?
— Еще как!
— Ну так возьмем и отомстим. Заберемся туда и напишем ей на хвосте: «ШВЕДЫ НЕ ГНУТСЯ».
Карлсон даже подпрыгнул:
— Отличная идея! Это же из Пушкина, да? «Ура, мы ломим, гнутся шведы!»
— Пятьсот баксов, — быстро сказал Живой.
— О’кей. А тебя не арестуют?
— А это уже не твоя забота. Арестуют — деньги при тебе останутся.
— Нет, нет, я все равно заплачу!
— О’кей. Можно, кстати, эту надпись вырезать напильником, чтобы навечно, — Паша снял цилиндр и ловко, как фокусник, извлек из него напильник. — Но тогда, сам понимаешь, будет дороже.
— Сколько?
— Тысяча!
— Ладно. Я только в банк сбегаю!
— Беги. Но можешь не спешить. Все равно до вечера ждать придется. Сейчас сам видишь, нельзя.
— Хорошо, буду ждать до вечера!
Карлсон помчался в сторону «Астории», а Пушкин вернулся к Всаднику.
Свадьбы шли непрерывной чередой, и Петр с Екатериной вертелись как заведенные.
Живой огляделся в поисках поживы.
Из автобуса вылезала очередная группа граждан иностранного вида. Экскурсовод высоко поднял над головой желто-голубой флажок и повел их вокруг памятника. Два немолодых туриста отделились от группы и встали у ограды. Один — маленький, толстенький и с висячими усами — что-то говорил, показывая на Петра. Другой, длинный и мрачный, кивал головой.
Живой подошел послушать.
— Ось, дывысь, Мыкола, як вин на Богдана схожий,— говорил усатый.
— Якого Богдана? Ступку? — спрашивал длинный.
— Та ни!.. На Богдана-гетьмана в Кыеве. Ну, на монумент.
— Та Богдан же без змиюки!
— Ще б вин був с нею! Цэ ж змиюка сэпаратизьму...
Живой снова вытащил из кармана смартфон, быстро что-то набрал, внимательно прочитал и пошевелил губами, запоминая. Затем подлетел к туристам и, сняв цилиндр, картинно раскланялся.
— Здоровеньки булы, шановне панове! С царем не хоче-те сфотографуваться? На ваш аппарат сто рублей. Двадцать пять гривень по курсу НБУ.
— Хиба ж цэ царь? — спросил усатый, сердито глядя на Петра. — Жеребця стрымуе, змия вбивае... Цэ не царь, а шкуродер. Тьху!
— Тогда с Пушкиным давай, — не отставал Паша. — Великий поэт, гуманист, интернационалист — и тильки двенадцать гривень.
— Хиба ж ты Пушкин?
— А шотакова? Хочешь, стихи прочту?
— Та на що мени росийськи вирши?
— А я и по-вашему могу!
— Брешешь!
— Та шоб я вмэр!
Паша нахмурился, выдержал паузу, а потом откинул руку в сторону и начал:
