Читать «Легенды ночных стражей 5: Река ветра» онлайн - страница 30

«Я должен спасти это дитя! — подумал он. — Я должен помочь!»

Как только непогода улеглась, Пелли с птенцами снялась с дерева и быстро, как только могла, полетела обратно на Великое Древо. Эглантина и Примула продолжили поиски Белл. Сначала Пелли тоже хотела остаться, но подруги убедили ее немедленно возвращаться на дерево и прислать вместо себя Дока Яроклюва, знаменитого следопыта, который недавно вышел в отставку и поселился на острове среди Ночных стражей.

«Лети! Лети же! — приказывала себе Пелли. — Не думай ни о чем, кроме возвращения на дерево». Док Яроклюв не сможет отказать ей. Конечно, он уже стар, ушел на покой, да и глаз у него, наверное, не тот, что раньше, но он все равно ей не откажет. Каждый раз, когда Пелли думала о маленькой Белл, желудок ее сжимался от зловещего предчувствия.

Не успели вдали показаться смутные очертания Великого Древа, как на Пелли обрушился страшный встречный ветер. В первый миг ей показалось, будто она с размаха врезалась в стену.

— На два румба в сторону от ветра! — крикнула она совятам. Вскоре выяснилось, что двигаться прямо совершенно невозможно, а чтобы хоть немного продвинуться вперед, нужно постоянно лавировать, ныряя вперед-назад под углом к ветру. Путь до острова грозил растянуться на долгие часы, но другого выхода не было.

А в это самое время, на Великом Древе, Док Яроклюв сидел на краю дупла, в котором жил вместе с мадам Плонк.

— Странная нынче погодка. Сначала западные ветры, а теперь еще встречный задул из Северных королевств. Однако становится холодновато! — Он провел за изучением погодного фронта все время от первых сумерек до наступления настоящего вечера и теперь обернулся к мадам Плонк. — Ах, дорогуша! Что это за паук у тебя на голове?

Домашняя змея Октавия, занимавшаяся приготовлением молочникового чая, тихонько захихикала.

— Паук? — ахнула мадам Плонк. — Как ты можешь такое говорить, Доки? Это никакой не паук, это моя новая черная бархатная шляпка. Торговка Мэгз сказала, что она называется «шапо».

— Э… ну… вообще-то… Ах да, просто очаровательно, Плойки! Этот черный бархат… — Тут Док Яроклюв слегка замялся. «Знать бы еще, что это такое», — подумал он про себя, но уверенно продолжил: — Этот черный бархат великолепно подходит к твоим белым перьям. Восхитительно. А вот и Октавия несет молочниковый чай в твоей коронационной чашке.

Упитанная домашняя змея выгнула спину, подавая Доку чашку с чаем. «Наверное, я когда-нибудь смогу к этому привыкнуть, — подумал он. Потом встрепенулся и поправился: — Что значит — „смогу“? Я уже привык! Ведь это так изысканно. Так утонченно».

Его карьера следопыта была закончена, и надо признать, что Док Яроклюв искренне наслаждался покоем. Разве не чудесно сидеть в уютном дупле рядом с прелестнейшей в мире совой и потягивать чаек, глядя на небо? Да, это была настоящая любовь с первого взгляда — по крайней мере для него. «Сколько же времени прошло после нашей первой встречи? — задумался Док. — Шесть месяцев? Семь?»

Они познакомились при совершенно невероятных обстоятельствах. Во времена Золотого Древа мадам Плонк посадили под домашний арест за какое-то глупейшее нарушение угольных законов или как там это называлось, но она сбежала и полетела на поиски стаи, чтобы рассказать об аресте Отулиссы и творящихся на острове безобразиях. Для знаменитой певицы Великого Древа это был очень храбрый поступок. Мадам Плонк долгие годы не покидала остров. Она давно отвыкла от свирепых ветров и тягот кочевой жизни. Она не разбиралась в навигации и была отвратительным следопытом. Откровенно говоря, все это было ей ни к чему, ведь мадам Плонк была певицей. Пение было ее единственной обязанностью на дереве — пение и руководство гильдией слепых змей-арфисток. Когда Док Яроклюв впервые увидел ее, она была не более чем обессилившей грудой белых перьев. Но какой прелестной грудой! Когда мадам Плонк поведала Доку об ужасных делах, творящихся на Великом Древе, он немедленно решил помочь ей разыскать короля и стаю. Что и говорить, страшное это было время, когда дерево вдруг, вопреки всем законам природы, застыло в золотом убранстве.